значительного процветания и славился, в частности, своей так называемой Менианской школой (Pan. Lat. IX (IV), 2, 1; 3, 2). Расположенный на чрезвычайно важной дороге, связывающей Лугдун с центральными и северными районами Галлии, он имел и большое стратегическое значение1375
. Аммиан Марцеллин (XV, 11,11; XVI, 2, 1 ) говорит об этом городе как не только о старинном (civitas antiqua), но и чрезвычайно укрепленном. По словам панегириста (Pan. Lat. V (Vili), 2-3), инициаторами восстания были эдуи, а не граждане Ав-густодуна как таковые. По-видимому, восстание имело довольно широкий масштаб, а не свелось к выступлению только одного, хотя и весьма значительного города. Подчеркивание того, что именно эдуи выступили против Викторина, говорит о том, что речь шла не о солдатском мятеже, а о восстании гражданского населения. Повстанцы заявили о признании Клавдия и ожидали от него помощи. Положение Викторина стало очень серьезным. Восстание эдусв ясно показало, что единого блока сил, поддерживающих галльского императора, более не существовало. Галльская аристократия была столь недовольна нескрываемой опорой Викторина исключительно на армию, что ее наиболее активная часть перешла от глухого недовольства к открытому выступлению1376. И если бы Клавдий действительно пришел на помощь восставшим, то он бы внедрился в самое сердце Галлии, и этот удар мог быть смертельным для Галльской империи. Однако такая помощь Августодуну не пришла. Чрезвычайно трудное положение, сложившееся на Балканах, заставило Клавдия, как об этом уже говорилось, все внимание сосредоточить на этом театре военных действий. А у оставленного в Галлии Плацидиана сил, вероятно, было слишком мало, чтобы он мог активно вмешаться в события. Викторин с большими силами двинулся на подавление восстания и осадил Ав-густодун. Осада продолжалась семь месяцев (Pan. Lat. V (Vili), 4, 2) и завершилась победой Викторина. Город подвергся страшным разрушениям, а его жители — репрессиям. В частности, была уничтожена и его знаменитая школа. Панегиристы противопоставляют героических жителей Августодуна, семь месяцев выдерживавших жестокую осаду, мятежным галлам и батавским разбойникам1377, которые унич-тожили город, верный старинной дружбе с римлянами (Pan. Lat. V (VIH), 4, 2; IX (IV), 4, 1). Для панегириста, противопоставлявшего законного римского императора узурпаторам, противники законной римской власти, естественно, были мятежниками и разбойниками. Под батавами скорее всего подразумевалась какая-то часть армии Викторина1378
. Едва ли вся армия состояла только из батавов1379, но выдвижение на первый план этих частей характерно. Батавы, как и другие жители Нижней Германии, были еще недостаточно романизованы. Это, в частности, отразилось в религиозной области: в то время как в Верхней Германии 80% всех посвящений сделано официальным римским богам и в первую очередь Юпитеру, в Нижней Германии, наоборот, 65% всех надписей посвящены туземным божествам и особенно Матерям, а римским — всего 30%|24. То, что в хвалебной речи подчеркивается роль батавов, должно было наглядно показать слушателям принадлежность разрушителей Августодуна к варварам.Панегирист утверждает, что эдуи первыми побудили Клавдия приступить к отвоеванию Галлии. Из этого заявления можно было бы сделать вывод, что восстание в Августодуне началось еще до утверждения власти Клавдия в Испании и восточной части Нарбоннской Галлии. Однако такой вывод едва ли верен. Автор, всячески прославляющий эдуев, которые единственные не из страха или раболепия, а исключительно из-за своего дружелюбия вступили в братство с римским народом (Pan. Lat. V (Vili), 3, 1-2), и в данном случае подчеркивал заслугу этого племени. Ход событий показывает, что восстание произошло все же несколько позже и подавлено было, вероятнее всего, незадолго до гибели Викторина. Во всяком случае, Авзоний (Parient. IV, 8-10), говоря о несчастьях этого города и живших там своих предках, ставит рядом имена Викторина и его преемника Тетрика.
Викторин сознавал важность этой победы. В честь взятия Августодуна была выпущена монета с характерной легендой RESTITUTOR