«Военная анархия» в Римской империи

дома» осталась Виктория. Это была довольно энергичная женщина, которая, по словам биографа, «всегда осмеливалась на мужские дела» (virile semper facinus auderet). Биограф подчеркивает, что она себя назвала «матерью лагерей» (SHA Trig. tyr. 31,2)^|33. Видимо, Виктория использовала это свое положение, чтобы добиться повиновения мятежных воинов. В этой же биографии говорится, что Виктория выпускала золотые, серебряные и медные монеты от своего имени (SHA Trig. tyr. 31, 3). И хотя эти монеты пока не найдены, нет особых резонов сомневаться в их существовании¹³⁸⁸. Поскольку ни у солдат, ни у непосредственных заговорщиков собственных кандидатов на трон не было, а в условиях разгула солдатского бунта, когда были последовательно убиты сначала император, а затем его сын, объявленный цезарем, желающих стать императором не нашлось, Виктория твердо взяла дела в свои руки. С одной стороны, она повела переговоры с Тетриком, а с другой — раздавая большие деньги, убедила воинов принять выдвинутую ею кандидатуру. Сколь долго продол-жалось ее правление, сказать трудно. В конце концов Тетрик согласился взяз ь власть, но предпочел сделать это в столице своей провинции Бурдигале, а не явиться лично в лагеря.

Г. Пий Эзувий Тетрик, как говорилось выше, принадлежал к старинному галльскому роду, чья знатность, вероятнее всего, восходила еще к доцезаревским временам. Биограф, ссылаясь на «многих», говорит, что он был родственником Виктории. Видимо, это обстоятельство сыграло роль в избрании Викторией именно его. Однако это не было единственным резоном ее выбора. Полагают, что, сделав ставку на Тетрика, Виктория стремилась в условиях беспорядков, возникших во время и после убийства Викторина, сплотить две группировки, обеспечивавшие само существование Галльской империи, — армию, которую она подкупила большими деньгами, и местную сенатскую знать, рассчитывая при этом, что воины легче согласятся на кандидатуру наместника далекой Аквитании, который им лично был неизвестен¹³⁸⁹. Но возможно, что ею двигали и другие мотивы. Выбирая Тетрика, не имевшего связей с армией, «мать лагерей» могла надеяться сохранить фактическую власть в государстве. И этот расчет,

как кажется, оправдался. Недаром биография Виктории, как и Зенобии, фактически правившей Пальмирой, помещена среди жизнеописаний «тридцати тиранов». Той же Зенобии приписываются слова о том, что она считает Викторию подобной себе и с удовольствием разделила бы с ней власть над всей Римской империей (SHA Trig. tyr. 30,23)^,}6. Если даже эти слова выдуманы, они отражают впечатление от Виктории и уверенность общества в том, кто наделе правит Галльской империей. Аврелий Виктор (33, 14) и «Требеллий Поллион» (SHA Trig. tyr. 24, 1 ; 25, 1 ) пишут, что цезарем при Тетрике был сделан его одноименный сын. Нумизматика и эпиграфика показывают, что это произошло приблизительно через год после избрания Тетри-ка, но не позже 10 декабря 272 г.¹³⁹⁰ Можно предполагать, что в этот первый год официального правления Тетрика реальная власть принадлежала Виктории, или по крайней мере они эту власть делили. Реальным проявлением огромной роли Виктории могло быть обожествление убитого Викторина, который стал единственным галльским императором, удостоенным такой чести¹³⁹¹.

Иоанн Антиохийский (FHG IV. Fr. 152, 1) пишет, что после облачения Тетрика в порфиру отступили большие волнения (pEyioraiç àvETrcar rapa%aïç). По-видимому. тактика Виктории принесла свои плоды. Но это относилось лишь к солдатским мятежам, которые на некоторое время прекратились, тогда как полного примирения с гражданским населением не произошло. Авзоний (Parient. 4, 8-10) пишет, что его прадед и дед были вынуждены бежать из страны эду-ев, когда Викторин был победителем, а затем власть перешла к Тет-рикам (in Tetricos reccidit imperium). Это событие связывают с восстанием и последующим падением Августодуна¹³⁹². А то. что назван не только Викторин, но и Тетрик с сыном, свидетельствует о продолжении репрессий, начатых Викторином. Поэт говорит о своем деде, что он не только сам был богат и происходил из старинной знати, по и был связан со многими знатными домами провинции (Parient. 4, 3-8). Можно смело говорить, что репрессиям подверглись не только прадед и дед Авзония, но и некоторые (или даже многие) представи-гсли знатных родов этого региона. А это, со своей стороны, ясно свидетельствует о том, что полного примирения с галльской аристократией Тетрик не добился.