«Военная анархия» в Римской империи

ется еще позже, не раньше 29 августа этого года¹⁷⁸. Но александрийцы могли и запоздать с признанием. Поэтому наиболее вероятно, что Максим стал цезарем в начале 236 г., возможно, в феврале или марте¹⁷⁹. Во всяком случае цезарем он становится еще до того, как Максимин получил титул Germanicus (ILS 491), но не раньше прославления Victoria Germanica и после 1 января 236 г., ибо Максимин уже назван консулом. Как уже говорилось, Максимин сам отважно сражался во главе своих войск, подвергая себя неизбежным опасностям, а с другой стороны, поход 235 г. показал трудности войны в Германии. Поэтому не исключено, что перед вторым походом за Рейн император, чтобы обеспечить трон своему сыну, добился от сената признания Максима цезарем. Иногда Максим, как и отец, именуется августом, но реально он все же никогда этого титула не имел¹⁸⁰. Юный цезарь не только стал princeps iuventutis, но и получил те же почетные титулы, что и его отец, — Germanucus maximus, Dacicus maximus, Sarmaticus maximus (ILS 489-490). Может быть, тогда состоялось и обручение наследника с Юнией Фадиллой. Недаром биограф говорит о задатках (или залогах), данных (или, вероятнее, присланных) Максимом своей невесте, как о царских (arrae regiae) (SHA Max. 27, 7-8). Интересно наблюдение, что явно по приказу Максимина портретам его сына были приданы «классические» черты, столь отличающиеся от его собственных¹⁸¹. Это, по мысли Максимина, должно было помочь его наследнику стать частью римского высшего общества. И частично этой цели император достиг. Не скрывающий своей ненависти и презрения к варвару Максимину «Юлий Капитолин» говорит о красоте и образовании Максима. Пишет он и о пороках юноши, но при этом отмечает, что враги распускали о нем позорящие слухи, не желая, чтобы его образ остался незапятнанным (SHA Мах. 27, 1-3; 28, 1-3).

Приблизительно одновременно (или немного позже) с провозглашением Максима цезарем произошло обожествление жены Максимина Цецилии Паулины¹⁸². В надписях (ILS 492) и на монетах она появляется только как diva Pia Augusta. И отсюда ясно вытекает, что титул августы она получила только после смерти и обожествления¹⁸³.

Синкелл (р. 680) и Зонара (ХП, 26) утверждают, что ее убил сам Максимин, а Аммиан Марцеллин (XIV, 1, 8), противопоставляя ее мужу, пишет, что она пыталась вернуть его на путь правды и гуманности. Историк говорит, что он рассказывал обо всем этом при изложении истории Гордианов, но, к сожалению, эта часть произведения Аммиана не сохранилась. Возможно, такое противопоставление Паулины, как и частично Максима, Максимину было делом просенатской историографии, еще более подчеркивающей этим дикость фракийца, ставшего римским принцепсом. Время смерти Паулины неизвестно. Предполагают, что она умерла или незадолго до прихода Максимина к власти, или вскоре после этого события¹⁸⁴. Если это так, то между смертью императрицы и ее обожествлением и посмертным присвоением титула августы прошло около или несколько больше года. Приблизительная одновременность получения Максимом титула цезаря и покойной Паулиной титула августы (и ее обожествления) не случайна. Эти акты должны были не только укрепить власть Максимина, но и обосновать создание им новой династии¹⁸⁵, обладающей теми же чертами легитимности, что и свергнутая династия Северов. Может быть, сначала Максимин и не обратил внимания на этот аспект власти. Но раскрытие заговоров и подавление мятежа, опасности германской кампании и желание ввести свою династию в традиционное русло побудили его к принятию соответствующих мер. И каково бы ни было действительное отношение сенаторов к Максимину и его семье, сенат покорно принял соответствующие постановления.

Выше приводились слова Зосима, Иоанна Антиохийского и Син-келла о превращении Максимином «монархии» в «тиранию». На первый взгляд это похоже на историю Юлиев-Клавдиев, когда все четыре преемника Августа начинали с относительно «либеральной» политики, а затем переходили к жестокому террору. Но причина такого перехода в правление Максимина была совершенно другая. Как уже говорилось, внутренняя политика Максимина была подчинена военной политике, а Римская империя рассматривалась как резервуар средств, которые должны были обеспечить военные кампании императора. А эти кампании требовали огромных ресурсов. Деньги давали золотые и серебряные рудники. С этим, вероятно, связано единственное известное нам преобразование в провинциальной системе, произведенное Максимином. В свое время Каракалла,