«Военная анархия» в Римской империи

Пока в империи официально имелись признанные сенатом императоры, даже если они физически находились далеко от столицы, правительственные полномочия вполне могли осуществлять имеющиеся в Риме власти. Но исчезновение законных принцепсов заставило сенат сделать нетривиальные шаги. Ситуация в некоторой степени напоминала ситуацию 41 г., когда после убийства Калигулы в Римс не оказалось законного императора и сенат, казалось, стал хозяином положения. Но, разумеется, полностью идентичными эти ситуации не были. Тогда, с одной стороны, еще не выветрилась память о республиканских временах и часть сенаторов могла всерьез думать об их возвращении, а с другой, реальной силой оказались преторианцы, которые и решили дальнейшую судьбу государства. Теперь же ни о каком возвращении к доимператорской эпохе не могло быть и речи, но зато и сил, готовых в самом Риме энергично сопротивляться сенату, было не так уж много. Как уже упоминалось, сенат как корпорация противопоставлял себя и остальному населению империи, и армии, но внутри него, несомненно, тоже имелись различные группировки, и либо на согласование различных интересов, либо на победу одних групп сенаторов над другими требовалось некоторое время. Поэтому и решено было на какое-то время осуществлять управление поочередно. Образцом для этого, несомненно, был институт междуцарствия, о котором, видимо, и вспомнили сенаторы.

Долго, однако, так продолжаться не могло. Положение было слишком серьезным, и надо было принимать решение. Достичь полного согласия явно не удалось, и было выдвинуто несколько кандидатов на пост новых принцепсов. Геродиан (VII, 10, 3-5) выделяет два этапа выборов: сначала выдвижение тех, кого считали наиболее подходящими, а затем уже избрание большинством голосов Пупиена и Бальбина. Характерно, что для обозначения первого этапа греческий историк использует глагол ôoKigâÇœ, как в свое время в Афинах называли первичную проверку кандидатов. Это ясно говорит о внутренней борьбе в сенате и выдвижении нескольких претендентов на трон²⁵⁰. Победу одержали группировки, ориентировавшиеся на Пупиена и Бальбина. Эти люди и были избраны большинством голосов. Само по себе существование двух равноправных императоров не было новостью в Риме. Веспасиан и Тит, Марк Аврелий и Люций Вер, Каракалла и Гета уже правили Империей. А в последние годы

правления Септимия Севера официально у власти находились даже три августа. И совсем недавно два Гордиана были признаны законными императорами. Но в каждом из этих случаев речь шла о близких родственниках (даже Марк Аврелий и Люций Вер официально считались братьями). И если исключить случай Каракаллы и Геты, то во всех остальных дуализм власти был чисто формальным, ибо фактическую власть осуществляли соответственно Веспасиан, Марк Аврелий, Септимий Север. Теперь же впервые на троне оказывались два действительно равноправных августа, не являвшиеся ни фактически, ни формально родственниками. Их равноправие было подчеркнуто тем, что впервые достоинство верховного понтифика было разделено между обоими императорами²⁵¹.

Геродиан и биограф Пупиена и Бальбина по-разному оценивают причины избрания двух равноправных августов. Геродиан (VII, 10,2) называет причиной разделения власти стремление не допустить установления тирании, какая могла возникнуть в случае, если бы у власти стоял один человек. «Юлий Капитолин» приводит другой резон, вкладывая в уста Векция Сабина предложение, чтобы один принцепс ведал военными делами, а другой — внутренними, чтобы один отправился на войну с Максимином, а другой оставался в Риме (2, 5). И в том, и в другом случае аллюзии, связанные с республиканской эпохой, очевидны. Можно вспомнить слова Флора (1,9,2), писавшего, что после изгнания царей римский народ вместо них поставил у власти двух консулов, чтобы власть не искажалась единоличностью или долговременностью (solitudine vel mora) правящего²⁵². Из истории, особенно более раннего времени, известно, что один консул обычно отправлялся на войну, а другой находился в Риме. Конечно, новые времена внесли существенную коррективу: верховная власть оставалась бессрочной, но ограничивалась коллегиальностью. В этих условиях сенат вполне мог стать высшим арбитром.

Впрочем, как кажется, была еще одна причина такого необычного решения. Оно вполне могло явиться результатом компромисса, достигнутого в ходе закулисных переговоров²⁵³. В этом отношении