«Военная анархия» в Римской империи

дал Аммиан Марцеллин, была чисто пропагандистской и победы и подвиги Гордиана были использованы для вдохновения воинов, воевавших с теми же персами. Но едва ли этот пример мог вдохновить солдат, если бы не сохранилась традиция, столь резко контрастирующая с сообщениями о смерти императора от болезни. Так что, как кажется, сам доклад Филиппа сенату о смертельной болезни императора заставляет подозревать префекта в сокрытии реальных фактов. Наконец, можно привести еще один косвенный довод в пользу предположения о виновности Филиппа в смерти Гордиана. Евсевий, считавший Филиппа христианином, рассказывает, что император пытался в предпасхальную ночь помолиться в церкви вместе с народом, но епископ отказался его впустить без исповеди из-за множества возводимых на него обвинений (НЕ VI, 34). Сам этот рассказ едва ли историчен³⁵⁶, но характерно, что даже христианский историк, весьма благосклонный к Филиппу, сохранил воспоминания о каких-то обвинениях императора. В тех условиях это скорее всего могли быть слухи о его причастности к смерти Гордиана.

Различные противоречивые сведения можно, однако, свести к комплексному предположению, уже сделанному в науке. Исходя из данных о том, что сражение, упомянутое Шапуром, происходило в районе недалеко от Ктесифона, а кенотаф Гордиана находился в северной части Месопотамии, был сделан весьма правдоподобный вывод, что в битве при Месихе около самой персидской столицы римляне, как и утверждает гордо Шапур, были разбиты и отступили на север³⁵⁷. Это, естественно, вызвало недовольство и, может быть, раздоры в римской армии, чем и воспользовался Филипп, подогревавший недовольство солдат. Результатом и мог стать мятеж, стоивший жизни Гордиану³⁵⁸. Может быть, косвенным подтверждением этому является эпизод из жизни Плотина, о котором упоминалось выше. Явно со слов самого Плотина Порфирий говорит, что после гибели Гордиана в Месопотамии он едва спасся и нашел убежище в Антиохии. Такое неприкрытое дезертирство из воюющей армии возможно было только в условиях беспорядка в самой армии, что вполне согласуется с известиями о солдатском мятеже.

Филипп всячески подчеркивал свое глубочайшее уважение к памяти покойного Гордиана. На месте его гибели была воздвигнута пышная гробница, точнее кенотаф (SHA Gord. 34, 2; Eutrop. IX, 2, 3; Amm. Marc. XXIII, 5, 7). Сам Гордиан был обожествлен (Eutrop. IX, 2,3; Amm. Marc. XXIIl, 5,8)^lw. По словам биографа, на гробнице была помещена многоязычная надпись, называющая Гордиана победителем персов, готов и сарматов и уничтожителем римских междоусобиц (depulsor Romanorum seditionum) (SHA Gord. 34, 3). Сообщение об этой надписи явно недостоверное. Аммиан Марцеллин, упоминающий об этой гробнице, ничего о надписи не говорит, хотя и вкладывает в уста Юлиана прославление побед и подвигов Гордиана. Однако в этом прославлении юного императора отражена скорее память о войнах на Дунае и на Востоке¹⁰⁴. Важен и другой момент, отраженный в этой фальшивой надписи. Правление Гордиана III сохранилось в памяти как время успокоения Рима после убийства Александра Севера, «тирании» Максимина и бурных событий 238 г.

Гордиан скорее всего не дожил до двадцати лет. Насколько он был самостоятелен в последние месяцы своего правления, после смерти Тимеситея, сказать трудно. Может быть, попытка выйти из тени нового префекта претория и привела его к трагическому концу. Но в любом случае ясно, что все остальное время своего правления реальная власть находилась в руках других людей. В первые годы это была сравнительно небольшая группа сенаторов. Однако удержать власть сенаторы не смогли. Сенат как корпорация при всем его традиционном авторитете не обладал реальными рычагами власти. И смена сенаторов у власти Тимеситеем и его всаднической командой явилась ярким показателем нового положения, когда не столько традиционный

^w MacDonald D. Ор. cil. P. 507-508. Ученый приводит эти сообщения в качестве довода в пользу того, что человек, столь ясно показывавший свое расположение к предшественнику. не может быть его убийцей. Такой довод, конечно, не может быть принят. В истории имеется много примеров воздания внешних и часто пышных почестей покойнику его реальным убийцей. Филипп в данном случае поступал так же, как и многие другие узурпаторы (Stein A. Iulius // RE. 1917. Hbd. 19. Sp. 759). По словам Ф. Алыхайма (Niedergang... S. 278), Филипп делал все возможное, чтобы смыть ня гно. лежащее на ci о восхождении па трон. Заметим, что, поданным Евтропия (IX, 3), хотя это и спорно, и сам Филипп тоже был обожествлен, хотя никто (кстати, и сам ученый) не сомневается в виновности в его смерти его преемника Деция. Также не может быть принято соображение, что Филипп нс мог в своем докладе сенату о смерти Гордиана столь нагло исказить события, которые произошли на глазах солдат. Однако нигде не сказано, что Филипп ознакомил воинов и вообще кого-либо со своим донесением сенату.