Военная фортуна

— Ну, существует строгое правило, что в течение первого полугода своих полномочий капитану запрещается тратить в месяц большее количество зарядов, нежели третья часть его орудий. После этого срока норма увеличивается до половины.

— Тогда получается, что ты нарушал эти предписания почти каждый день — я и не припомню учений без пальбы из орудий. Иногда даже изо всех сразу, с обоих бортов, да еще с мушкетами и вертлюжными пушками с марсов.

— Верно, но я тратил порох, который захватил или купил. Большинство капитанов, которые могут себе такое позволить и пекутся об артиллерийской подготовке, обходят предписания на такой вот манер. Ламберту это не по средствам, а Чедз хотя и мог бы купить, не вправе вылезать вперед капитана.

— Получается, мистер Чедз богат? Ему повезло с призовыми деньгами?

— Нет, насколько мне известно. Он избрал более верный способ — подкатил к дочке одного восточного торговца, да еще как решительно: экипаж четверкой. И пожалуйста, тридцать тысяч фунтов приданого.

Мистер Чедз мог быть богат, но не страдал от гордыни или несдержанности. Несколько дней спустя, рано поутру, когда они уже заметили высокий бразильский берег и с часу на час ждали появления «Уильяма», Стивен набрел на баке на первого лейтенанта. Тот показывал особо неумелому, хотя и старательному расчету как управляться с пушкой. Раз за разом офицер вместе с их мичманом накатывали и откатывали орудие, проходя процедуру заряжания, наводки и выстрела. Чедз сам впрягался в тали, орудовал ганшпугом, разжевывал подчиненным понятия возвышения, стрельбы прямой наводкой, линию огня, объяснял разницу между пальбой при восхождении на волну и спуске с нее. Он хвалил их за старание, спас двоих самых неуклюжих новичков от станка, едва не наехавшего им на ноги, и пообещал расчету, что скоро ему предстоит на самом деле выпустить ядро по мишени. Показав морякам как надежно крепить орудие у порта, чтобы две тонны собранной в кулак массы не начали рыскать по палубе, первый лейтенант утер пот и обратился к доктору.

— Они отлично справятся. Честные, понятливые, надежные парни.

— Насколько понимаю, сэр, — отозвался Стивен, — тут требуется точная оценка расстояния, угла и направления, умение выбрать нужный момент для выстрела, и это при условии, что и палуба и цель находятся в движении?

— Совершенно верно, доктор, — кивнул Чедз. — Но просто удивительно каких успехов можно достичь. Некоторые схватывают суть прямо на лету — для этого нужен глазомер и чувство времени — и стреляют просто прекрасно с тысячи ярдов уже после пары месяцев тренировки.

— Эй, на палубе! — раздался с высоты не слишком взволнованный оклик впередсмотрящего. — Парус справа по носу.

— Это «Уильям»? — спросил вахтенный офицер.

— Он самый, сэр, — после довольно долгой паузы доложил впередсмотрящий. — И он быстро сближается с нами.

Чедз устремил взор к расплывающимся на западе в дымке берегам Бразилии.

— Я буду рад встрече с транспортом, — сказал он. — В призовой команде на нем находятся трое лучшим моих командира расчетов и один из новичков, который проявил себя просто великолепно. Но мы лишимся вас и прочих «леопардовцев», сэр, это очень печально.

— Мне тоже грустно. Я бы с удовольствием еще понаблюдал за вашим замечательным прицелом. Осталось несколько моментов, в которые я не вполне вник.

Мистер Чедз изобрел устройство, призванное до некоторой степени компенсировать неточность стрельбы на море и при этом пригодное для использования даже самыми неопытными канонирами. Весь вечер четверга он потратил на то, чтобы растолковать принципы его устройства доктору Мэтьюрину.

— Но полагаю, сейчас самое время собирать пожитки, — продолжил Стивен.

А их было немало — офицерское сообщество «Явы» радушно приняло «леопардовцев», и у Стивена в жизни не было такого количества носовых платков. Однако слова навеяли воспоминания про утраченные коллекции. Усилием воли он погнал их прочь. Женщина, знакомством с которой Мэтьюрин очень дорожил, заметила как-то, что глупо жить воспоминаниями, разве только они не будут приятными. Стивен старался следовать совету, но без особого успеха — горечь утраты терзала его. Да и названной леди ее же собственный совет тоже не помог — она угасла как свеча после гибели своего кузена Кевина, молодого джентльмена на австрийской службе.

Собираться доктор был не мастак, и не приди на помощь Киллик, упаковавший вещи капитана в большой мешок, Стивен так и сидел бы, глядя на платки, галстуки и легкие, на жару, подштанники, пока барабан не позвал к обеду.

— Ну же, сэр, поторопитесь, — ворчал Киллик. — «Уильям» уже рядом. Не подшустрим, не получим приличной каюты — Баббингтон, Байрон и все эти чертовы юнцы прошнырят все судно и займут все хорошие койки. — Э, так не годится, — заявил он, вытряхивая собранный Стивеном мешок и начиная укладывать вещи заново.

Работал он уверенно и быстро, и настроение его постепенно смягчалось.

— На палубе прям настоящее столпотворение, сэр, — сказал Киллик. — Показался парус, и весь квартердек пялится на него через трубы. Некоторые говорят, что это португальский рейзи.