Военная история Боспорского царства

В состав наступательного вооружения пехоты и легкой боспорской кавалерии входили также дротики. Изображения трех дротиков (реконструируемая длина 1,5–1,7 метра) за большим овальным щитом встречаются на ряде боспорских надгробий рядом с пешими воинами. Отметим и стелу I–II веков из нимфейского некрополя, где мчащийся вправо всадник собирается поразить дротиком поверженного врага. Сходный тип конного воина с дротиком повторяется на монетах Савромата I и Котиса II.

Луки и стрелы

Роль лука в вооружении боспорских воинов первых веков нашей эры была значительной. В это время на Боспоре продолжает широко использоваться, правда, в усовершенствованном виде, сигмовидный лук так называемого «скифского» типа. Не зря многие древние авторы сравнивали его с очертаниями северных берегов Черного моря (Strab. II, 5, 22). По сравнению с предшествующим периодом его размеры увеличиваются: длина таких луков в натянутом состоянии, судя по памятникам боспорского изобразительного искусства, составляла не менее половины роста стрелка, то есть 0,8–0,9 метра. Возможно, и сарматы преимущественно использовали такие луки^{96}. В центре их находилась вогнутая рукоять с небольшим перехватом, а окончания «рогов» сильно выгибались вперед, создавая дополнительный рычаг для придания стреле большой начальной скорости. При изготовлении лука в отдельных случаях, вероятно, могли использоваться костяные накладки. Важной частью лука была прочная тетива, которая могла изготовляться из конских жил или волоса.

Лук скифского типа обычно помещался в натянутом состоянии, всегда готовым к бою, в горит — специальный футляр для лука и стрел. Носили его на левом бедре, прикрепленным к поясу, или на ремне за левым плечом. Находки остатков деревянных горитов, обтянутых кожей, достаточно редки. Тем не менее форма их хорошо известна по многочисленным изображениям в росписи пантикапейских склепов и на надгробных рельефах, где лук выступает из горита примерно на треть своей длины. Детали достаточно точно передает деревянный игрушечный горит из детской гробницы середины I века н. э.^{97} На его внешней поверхности имеется боковой карман со слегка намеченными древками стрел. Судя по декору, наружная сторона оригинала горита была дополнительно украшена металлическими накладками. Устье его расширено в соответствии с формой плеча лука, а ближе к уплощенному дну внешний контур плавно сужается. Полный комплект для такого горита включал от 50 до 300 стрел, уложенных наконечниками вниз. Вес горита со стрелами составлял около 5 килограммов.

В начале нашей эры в зоне евразийских степей входит в употребление более совершенный по сравнению со «скифским» так называемый «гуннский» лук, который в I веке появляется даже в римских лагерях на территории Западной Европы вместе с лучниками из вспомогательных частей, набранных на Востоке. Это был мощный сложносоставной лук достаточно больших размеров — 1,2–1,6 метра. Наличие прямой негнущейся рукояти и выступающих вперед крутых эластичных плечей с костяными накладками значительно увеличивало его дальнобойность, которая позволяла вести обстрел противника со значительного расстояния. Наиболее полное представление о его конструкции дает находка почти полной сохранности в одном из погребений первых веков нашей эры на левом берегу реки Евфрат, в 40 километрах от Дура-Европос^{98}. Древко этого лука имело длину 1,47 метра, а в натянутом виде расстояние между согнутыми концами составляло 1,275 метра. Деревянная кибить (основа лука) сделана из четырех пластин, соединенных на лишенной эластичности рукояти из кусков дуба и вяза. Тонкие и гибкие плечи к наружным концам постепенно сужаются. Все детали лука тщательно проклеены. Уплощенная задняя сторона кибити усилена тремя соединенными друг с другом пластинками из рога газели.

Если исходить из этнографических параллелей, связанных, скажем, с работой турецких оружейников, то процесс изготовления хорошего лука растягивался на период не менее двух лет. Именно о таких луках Аммиан Марцеллин писал, что они «выгнуты с обеих сторон широкими и глубокими внутрь «рогами», имеют вид луны во время ущерба, а середину их разделяет прямой и круглый брусок» (Аппл. Маге. XXXII, 8, 37).

Повсеместное распространение с конца I века до н. э. луков «гуннского» типа в сочетании с применением массивных трехлопастных наконечников стрел затронуло и Боспор, сыграв важную роль в усилении его военного потенциала. В свое время на римлян огромное впечатление произвело, «с какой скоростью и силой летят парфянские стрелы, ломая оружие и пронзая все защитные покровы — и жесткие, и мягкие — одинаково» (Plut. Crass. 24). Видимо, это было обусловлено появлением в центральноазиатском регионе более совершенного защитного доспеха, против которого прежнее оружие подобного рода было бессильно.