Военная история Древнего Египта Том II. Период крупных войн в Передней Азии и Нубии в XVI-XV вв. до н.э.

Нарисовав такими, яркими красками образ «идеального» чиновника, возможно, заимствованный из поучительной литературы, вельможа Инени с гордостью говорит, что и он в своей деятельности руководился этими правилами, чем снискал широкую популярность и «любовь» всего народа: «Не бывает твердосердечен хвалимый своим господином, не бывает нечестив устами хвалимый своим богом. Я достиг старости в своем южном городе, достоинств — в Хефтихернебес (Фиванском некрополе. — В. А.). Похвала моя была у его знатных, любовь — у простых. Я не грабил, я не вламывался».[33] Само собой разумеется, что вся деятельность такого «идеального» чиновника должна была сводиться к тому, чтобы всячески угождать фараону как высшему представителю и признанному главе правящего класса рабовладельческой аристократии. И, конечно, такая преданная служба царю всегда с лихвой вознаграждалась. Так, Инени откровенно признает, что его преданная служба царю была должным образом вознаграждена: «Царь усугубил мне свои милости вследствие [своих] великих достоинств для его сердца. Он возвел меня в начальники работ, в заведующего постройкой его гробницы... Он знал, что я верен, что я угодный сердцу, приятный устами, скрытен языком во [всем] касающемся дома царя. Он возвел меня в начальники двух житниц, в князья моего города, в начальники работ в Карнаке».[34] Еще более откровенно сообщает в своей биографии Инени о доходах, которые он получал благодаря милости царя: «Наградило меня его величество рабами. Хлебы мои из житницы царского дома [доставлялись] ежедневно... Я питался от обеденного стола царя, хлебом от трапезы царя, пивом, равным образом мясом, жиром, овощами, разными плодами, медом, пирогами, вином и оливковым маслом».[35] С особой гордостью сообщает Инени о милостях, которыми осыпала его царица Хатшепсут: «Хвалило меня ее величество, любила она меня, знала она достоинства мои во дворце. Наделила она меня имуществом. Возвеличила она меня. Наполнила она мой шатер серебром, золотом, всякими прекрасными тканями из царского дворца. Нечего и говорить — я стал выше всего».[36] [69] Таким образом, личное обогащение было главной и основной целью, к которой стремились эти «идеальные» чиновники, истинные представители правящего класса рабовладельческой аристократии.

Особенно характерным для времени XVIII династии является соединение в руках наиболее крупных вельмож и чиновников различных государственных и в то же время жреческих должностей. Одни и те же лица, очевидно, управляли как государственными, так и храмовыми землями и имуществами. Например, вельможа Инени писал: «Когда я был назначен князем, начальником двух житниц, поля храмовых владений были в моем ведении, все прекрасные работы были сосредоточены под моим управлением; я наблюдал за великими памятниками, которые он (фараон. — В. А.) сооружал в Фивах».[37]