Военная история Древнего Египта Том II. Период крупных войн в Передней Азии и Нубии в XVI-XV вв. до н.э.

Процесс слияния и соединения в одних руках высших храмовых и государственных должностей особенно ясно виден на примере карьеры Сенмута, одного из наиболее влиятельных вельмож при дворе царицы Хатшепсут. Ряд сохранившихся надписей свидетельствует о том, что Сенмут управлял всеми владениями и имуществами крупнейшего храма — храма Амона в Фивах. Так, Сенмут называет себя «начальник полей Амона, начальник сада Амона, начальник прекрасного скота Амона, начальник великого дома Амона, начальник великого дома царя, начальник рабов Амона».[45] Далее Сенмут указывает, что его влияние простиралось на все храмы страны. Поэтому он называет себя «состоящим при тайнах во всех храмах».[46] В связи с этим Сенмут имел доступ ко всем храмовым архивам и располагал наиболее полной информацией относительно всего происходившего в государстве. «Я — знатный, которого слушали; я имел доступ ко всем писаниям жрецов. Не было ничего такого, случившегося с самого начала, чего я бы не знал».[47] Но наряду с этим Сенмут занимал и ряд очень видных государственных постов и пользовался особым доверием и особой милостью царицы, о чем он подробно говорит в своей надписи: «Я знатный, любимый господином своим, поддерживавший замечательные планы Владычицы Двух Стран. Возвеличил он меня перед Двумя Странами. Сделал он меня начальником своего дома и своих владений во всей стране. Я был начальником над начальниками, управляющим над управляющими всех работ. Я был во всей стране под его начальством, начиная со времени смерти своего предшественника. Я жил при Владычице Двух Стран, царе Верхнего и Нижнего Египта, Хатшепсут, живущей вечно».[48] С особой гордостью описывает Сенмут всю свою служебную карьеру и все свои заслуги перед царицей, которая его вознесла высоко над всеми остальными вельможами. «Приказано было начальнику дома Сенмуту руководить всеми работами царя в Фивах, в Гермонтисе, в храме Амона в Дейр-эль-Бахри, в храме Мут в Ишру, в южной части Фив Амона (Луксор. — В. А.), чтобы успокоить сердце его величества, этого почтенного бога, чтобы украсить памятники Владыки Двух [72] Стран, увеличить и украсить работы... согласно приказанному во дворце... согласно желанию сердца его величества относительного этого... Его верный [слуга], равного которому нет... сильный сердцем... казначей царя Нижнего Египта, жрец Амона Сенмут, говорит он: «Я великий среди великих всей страны, слушающий слушаемое, единственный в одиночестве, начальник дома Амона, Сенмут правогласный. Я действительно наполнял сердце царя, поступая так, что был хвалим своим господином ежедневно, начальник скота Амона, Сенмут. Я был открывающим истину, я не совершал лицеприятия. Радовался Владыка Двух Стран изречениям уст его, уст Нехена, слуги богини Маат, Сенмута. Я вошел в милость и добился похвал. Я радовал сердце царя ежедневно, семер, начальник дворца Сенмут. Я распоряжался в житнице приношений Амона каждый 10-й день, начальник двух житниц Амона, Сенмут. Я руководил праздниками богов ежедневно для Владыки Гора, да будет он жив, здрав и невредим, начальник дома Амона, Сенмут. Я был управляющим среди управляющих, высший над князьями, начальник всех работ царского дома, руководитель всех ремесел, начальник жрецов Монту в Гермонтисе, Сенмут. Я был тот, кому сообщали о делах Двух Стран. То, что доставлял юг и север, было под моей печатью. Повинности всех иноземных стран находились в моем ведении. Я был тот, шаги которого знали во дворце, истинный доверенный царя, любимый им, начальник садов Амона, Сенмут».[49] Именно поэтому Сенмут во всех своих надписях подчеркивает, что он занимал при дворе совершенно особое положение и стоял значительно выше всех остальных вельмож как по своему служебному положению, так и по своему влиянию. Это особое положение Сенмута, очевидно, объяснялось тем, что он соединял в своих руках управление всеми храмовыми владениями и имуществами. В то же время он занимал ряд высших государственных должностей. Поэтому он считал вправе называть себя: «великий среди великих, знатный среди знатных»,[50] «наполняющий склады, обогащающий житницу, начальник двух житниц Амона, начальник сада Амона, руководитель всего народа, начальник всей страны... спутник царя в стране юга, севера, востока и запада, которому пожаловано золото похвалы».[51] В этих последних словах подчеркнута особая близость Сенмута к царице. Таков был один из высших представителей придворной рабовладельческой аристократии. Само собой разумеется, что этот высший слой правящего класса рабовладельческой аристократии был прочно спаян единством классовых интересов. Несмотря на постоянную борьбу, происходившую внутри верхушки этого правящего класса рабовладельцев, в социальной борьбе с трудовым народом этот класс всегда [73] выступал сплоченным и объединенным, что обеспечивало ему конечную победу над классовым врагом — рабами и бедняками. Связующим звеном, объединявшим правящий класс рабовладельцев, был царь, который считался божеством, а на самом деле был лишь высшим представителем правящего класса рабовладельцев. Официальная пропаганда всегда стремилась изобразить преданность аристократов царю или царице. Так, в одной дейр-эль-бахрийской надписи царицы Хатшепсут говорится: «Услышали знатные люди, благородные, вожди народа этот приказ об установлении сана его дочери, царя Верхнего и Нижнего Египта, Маат-ка-Ра, живущей вечно. И вот поцеловали они землю под ногами ее... Услышали все люди всех палат дворца и вот пришли они. Радость на лицах их».[52] Конечно, это преклонение перед особой обоготворявшегося царя должно было поддерживаться не только официальной пропагандой, но и суровыми мерами воздействия. Так, уже в те времена, возможно, был установлен строгий закон о жестокой каре за оскорбление обоготворенного царя, своего рода lex de laese majestatis, который присуждал виновного к смертной казни и был облечен в следующую лаконичную форму: «Если какой-либо человек выскажется против имени ее величества, то бог немедленно постановит его смерть».[53]