Военная Россия

Впрочем, даже на этом взлёте национализма Бердяев предпочитал говорить не «завоевание», а «колонизация»: "Колонизация окраин, которая совершалась на протяжении всей русской истории, не была злым недоразумением, это был внутренне оправданный и необходимый процесс для осуществления русской идеи в мире".

* * *

«Московского государства всяких чинов люди по грехом измалодушествовалися, прежним великим государем, дав свои души, непрямо служили». В слове «измалодушествовались» два десятка букв, это близко к рекорду. При этом «мало» означает тут «криво». «Дав свои души» звучит ужасно с богословской точки зрения, но это именно есть психология военной империи: каждый — военный холоп. «Отдать душу за ближних» означает не «погибнуть», «отдать душу Богу», а, прежде всего, «отдать душу военачальнику».

Идеал, нарисованный в грамоте об избрании царя Михаила, где даётся картина золотого века России при Фёдоре Ивановича «Росийское царство передо всеми государствы, аки солнце, сияло и на все стороны ширилось, и многие окрестные государи учинились у него, государя, в подданьстве и в послушании». При этом «ширилось» без войны: «никоторая кровь и война при нем, государе, не бывала — все есмы при его царской державе жили в тишине и во благоденьствии». Империя оправдана именно тем, что она «растёт», "образуется", «собирается» — без принуждения, без завоеваний и крови, просто все ищут в ней приюта и защиты. В другом варианте грамоты были добавлены в начале слова: «чтоб было вечно и постоятелно». Так люди определённого душевного уклада веруют, что сперва была Тора или Коран, а потом уже Бог, читая их, творил мир в соответствии с их текстом. Российская империя оказывается раем, а рай, естественно, существует изначально, только меняется его форма — то Римская империя, то Византийская, но сущность — Русская.

* * *

Для военной страны главное — поглощение пространства. Только размер имеет значение.

"Такое государство, уже в силу объема территории, на которую простиралось его политическое влияние, не могло не привлечь к себе внимания соседних народов, которые должны были спешить вступить с ним в ту или другую связь, в те или другие отношения" (Завитневич В.З. Владимир Святой как политический деятель. // Церковно-исторический вестник. № 6–7. 2000. Первая публ.: Владимирский сборник. Киев, 1888. С. 5.

Такое утверждение помогает понять психологию человека XIX cтолетия, который ощущал величину как вызов себе, большое пространство как возможность для прогресса: маленькую страну можно завоевать или уничтожить, не слишком размышляя, как бы она ни была густо населена. Китай манил к себе размером. При этом наивно забывалось, что сама Европа мала и уже поэтому для Востока не должна представлять того интереса, которого ждут европейцы.

Имперские историки XVIII–XIX вв. подчеркивали единство Руси. Но единство славянских было не большим, нежели единство народов германских. То, что Германия стала страной, особой от Австрии, Дании, Швеции, — не делает слабее Германию.

В начале XIX в. была в ходу среди русских то ли поговорка, то ли даже частушка (во всяком случае, Проспер Мериме в 1814 г. считал, что это песня): "Матушка Россия // Не берёт насильно, // А всё добровольно, // Наступив на горло". В таком виде записал эту фразу Пётр Вяземский 6 декабря 1837 г. Даль в своё собрание поговорок включил выражение: "Просят покорно, наступя на горло". При большевиках родилось выражение "добровольно-принудительно".

Выражение кажется циничным, но цинично лишь при употреблении в обычной жизни. К сожалению, пока частью «обычной» жизни является существование такой необычной формы жизни как армия — и вот для армии "добровольно-принудительно" есть не цинизм и не парадокс, но аксиома. Агрессия даже гибель врага пытается представить как свободный выбор врага. Преступник якобы сам выбрал путь, ведущий к смертной казни. Евреи сами предпочли Освенцим. Противник повержен, а лежачего не бьют, ему наступают на горло и просят спеть что-нибудь от чистого сердца и по доброй воле.