Военная шлюха (ЛП)

Обычно солдаты с выраженными садистскими наклонностями главные специалисты по библиотечному шлаку.

Иногда их называют солдатами-библиотекарями, а меня иногда называют солдатом-пилой. ЛеФорж по всем параметрам идеально соответствует профилю типичного солдата-библиотекаря.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ЛеФорж продолжает стрелять по конечностям живых манекенов библиотечными пулями, смеясь, когда крошечные книжки прокусывают им руки и головы, выплевывая на пол хлопок и осколки фарфора. Он, вероятно, хотел бы, чтобы они были сделаны из плоти, хотел бы устроить настоящую кровавую баню, хотел бы, чтобы они чувствовали всю ту боль, что он им причинял.

Вдруг он роняет пистолет и падает назад, когда ему в грудь вонзается залп сосулек. Кровь брызжет на белую деревянную мебель, загораживающую дверь. Это вместо рук люди-куклы сунули в щель две винтовки и выстрелили в ЛеФоржа в упор. Я бью битой по винтовкам в двери, искривляя им стволы и делая их бесполезными. Я выстреливаю в щель пару распильных пуль, прежде чем они успевают упасть на землю.

ЛеФорж все еще стоит там, копаясь в собственных ранах.

- Ты как себя чувствуешь? – спрашиваю я.

Он пожимает плечами.

- Холодно, - говорит он, тыкая пальцем в пулевое отверстие.

- Ты в шоке, - говорю я ему.

- Нет, они все еще во мне, - говорит он. – И от них очень холодно.

Он расширяет рану и вытаскивает одну ледяную пулю.

- Че за хуйня? – спрашивает он. - Я не чувствую ничего, кроме холода.

Я изо всех сил пытаюсь сдержать входную дверь, пока толпа с еще большей яростью пытается прорваться внутрь. Кто-то из людей-кукол пытается прорваться через окно и я палю по ним распильным шлаком.

- У меня внутри все онемело, - говорит ЛеФорж, разрывая кожу на груди, словно рубашку.

- Какого хрена ты творишь?! – кричу я ему.

ЛеФорж вытаскивает из живота комок ваты. Он небрежно его рассматривает. Петли кишечника вываливаются из его брюха, обнажая больше хлопка. Он битком набит этим добром, также, как и лейтенант.

- Он один из них! – кричит МакКлин.

ЛеФорж пожимает плечами, кидает куски хлопковой набивки через плечо и оборачивается.

МакКлин поднимает свою винтовку.

- МакКлин! - кричу я, когда он стреляет желудочным шлаком французу в лицо.

Желудочные шлаковые пули напоминают небольшую водяную бомбочку, наполненную кислотой. Она взрывается на лице ЛеФоржа и плавит его голову до основания шеи прежде, чем он успевает упасть на пол.

- Что за херня? - говорю я, перезаряжая винтовку остатками шлака.

- Отойди, - говорит МакКлин.

- Возьми на себя окно, - говорю я ему.

- Отойди, - повторяет он.

Я успеваю отскочить как раз перед тем, как он стреляет желудочным шлаком через дыру в двери, обливая толпу людей-кукол кислотой.

Я же подхожу к окну и разбиваю фарфоровые лица прикладом винтовки. МакКлин направляется к главному входу.

- МакКлин, будь осторожен, - говорю я ему.

Но он неосторожен. Он делает еще один выстрел, но не попадает в дыру, а вместо этого окатывает кислотой нашу мебельную баррикаду. Древесина плавится и трескается. Капрал отступает, наблюдая, как люди-куклы прорываются сквозь плавящееся дерево, словно сквозь бумагу.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

- Надо убираться отсюда, - говорю я МакКлину, но он уже выбегает через запасной выход и бежит полуголый по улице.

Я выстреливаю последний распильный патрон в живых манекенов, заполняющих комнату. После я ползу по полу, подбираю винтовку ЛеФоржа и выбираюсь наружу.

МакКлина нигде нет. Я даже не представляю, в какую сторону он направился.

Я смотрю на свой запястный монитор. Он растворяется прямо на моих глазах. Я смотрю на свою одежду.

Она тоже растворяется. Я, должно быть, прополз через лужу кислоты на полу.

- Вот дерьмо! – я быстро снимаю наручный компьютер и рубашку.

Толпа выходит из-за угла и направляется на меня жесткими механическими движениями с невыразительными лицами, снег хрустит под их ногами. Я стреляю по кукольной толпе из шлаковой винтовки ЛеФоржа, как из пулемета, и десятки выпущенных крошечных хлопающих книг летят к ним по воздуху. Они похожи на бабочек из бритвенных лезвий.

Под градом пуль куклы падают на землю, разбрасывая повсюду хлопковую набивку. Я стреляю до тех пор, пока не убиваю их всех до последнего. Затем я снимаю с них изорванную одежду и накидываю ее на себя, чтобы хоть как-то согреться. Я рассматриваю их тела в обнаженном виде. У них все как у настоящих людей. У них есть груди, члены, вагины. Но их плоть сделана из ткани, набитой хлопком. Только их лица, руки и ноги сделаны из белой керамики.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Я не успеваю догнать МакКлина вовремя.

В паре кварталов я нахожу его стоящим на коленях посреди улицы. Его ранили в бок, его кровь течет прямо на лед, а несколько кукольных солдат стоят над ним, приставив винтовки к его лицу. Он кладет руки на затылок и кричит на них.

Они поднимают его на ноги и уводят прочь.

Я ныряю в ближайшее здание. Здесь на полу грудой лежат несколько изрешеченных пулями мертвых манекенов. Изрешеченных пулеметными пулями. Только один манекен все еще стоит с винтовкой с винтовкой в руках.

- Внимание! – говорит он.