Военно-духовные ордена Востока

Употребление слова «гашишийа» («хашишийа») по отношению к низаритам прослеживается в письменных источниках с начала XII века. Именно к этому времени относится обострение полемики между двумя основными течениями измаилизма – низаритами и утвердившимися в фатимидском Египте мусталитами (о чем было упомянуто выше). В одном из сочинений, написанных в Египте в период правления фатимидского халифа Аль-Амира, в 1122 году, сирийские низариты были впервые названы «хашишийа». Этот термин был снова употреблен по отношению к сирийским низаритам в сельджукской хронике «Нусрат ал-фатра» (1183), а также в трудах историков Абу Шамы (умер в 1267 году) и Ибн Муйассара (умер в 1278 году). Персидские низариты аламутского периода также именовались (в частности, во враждебных им зайдитских сочинениях) «гашиши» («хашиши»). Во всех названных источниках не содержится обвинений низаритов в употреблении ими гашиша; слово «хашишийа» (которое можно истолковать не только как «употребляющие трав(к)у», в смысле «наркоманы», но и как «пожиратели травы», «травоеды») использовалось в уничижительных значениях – «чернь, низшие классы», «социальные маргиналы», «парии», «отбросы общества» и «неверующие». Существует широко распространенное, но не подтвержденное документально и потому, возможно, ошибочное мнение, что кандидата приглашали в келью Гассана ибн Саббаха и одурманивали гашишем, отчего и пошло название «ассасин». Как уже говорилось выше, по мнению ряда исследователей, на самом деле, в ритуальных действах низаритов, вопреки легендам, использовался не гашиш, а опиумный мак. А приверженцев Гассана ибн Саббаха прозвали «гашишшинами», то есть «травоедами», намекая на характерную для низаритов бедность (они, мол, «от бедности пожирают траву, подобно неразумным скотам»).

К началу XII века относятся первые контакты сирийских низаритов с крестоносцами. Именно со времен главы сирийских низаритов Рашид ад-дина Синана (1163—1193) в сочинениях «франкских» летописцев и путешественников впервые появляется термин «ассасин» (в книге венецианского путешественника Марко Поло «О разнообразии мира» – «асасин», с одним «с»), производный от «гашишин» («хашишин»).

К середине XIV века слово «ассасин», обозначавшее «член тайного общества, действующего в Сирии» (поскольку именно с сирийскими и палестинскими низаритами пришлось иметь дело «франкам»), приобрело в итальянском, французском и других европейских языках новое значение: профессиональный убийца, иногда также: злодей, разбойник, предатель; французское «асасэн», английское «асэсин»; испанское «асесино», итальянское: «асасино», португальское «асасину» и т.д.

Самое подробное – правда, относящееся уже к последним годам существования державы низаритского ордена на Ближнем и Среднем Востоке, – описание того, как готовили фидаинов (правда, уже не при самом Гассане ибн Саббахе, а при одном из его преемников), оставил нам Марко Поло (1254—1324). К этому времени методы низаритов и образ их жизни были уже настолько хорошо известны на Ближнем Востоке, что сведения Марко Поло, очевидно, отвечают действительности. Марко Поло (а точнее, не он сам, а его товарищ по заключению в генуэзской тюрьме, пизанец Рустичелло, или Рустичиано, которому Марко диктовал историю своих странствий) писал:

«В стране Мулект в старину жил горный старец. Мулект (Мульхид) значит жилище арамов (от арабского “харам” – “запрещенный, незаконный”; от этого же слова, кстати, происходит и знакомое всем нам слово “гарем”, то есть “место, запретное для всех, кроме законного супруга”. – В.А.). Все, что Марко рассказывал, то и вам передам: а слышал он об этом от многих людей. Старец по-ихнему назывался Ала-один (Марко Поло имел в виду предпоследнего “горного старца” и имама низаритов Алла эд-Дина Мухаммеда, о котором пойдет речь далее. – В.А.). Развел он большой, отличный сад в долине, между двух гор; такого и не видано было. Были там самые лучшие в свете плоды. Настроил он там самых лучших домов, самых красивых дворцов, таких и не видано было прежде: они были золоченые и самыми лучшими в свете вещами раскрашены. Провел он там каналы; в одних было вино, в других молоко, в третьих мед, а в иных вода. Самые красивые в свете жены и девы были тут; умели они играть на всех инструментах, петь и плясать лучше других жен.

Сад этот, толковал старец своим людям, – есть рай. Развел он его таким точно, как Мухаммед описывал сарацинам рай: кто в рай попадет, у того будет столько красивых жен, сколько пожелает, и найдет он там реки вина и молока, меду и воды. Поэтому-то старец развел сад точно так, как Мухаммед описывал рай сарацинам; и тамошние сарацины верили, что этот сад – рай. Входил в него только тот, кто пожелал сделаться асасином. При входе в сад стояла неприступная крепость, никто в свете не мог овладеть ею; и другого входа туда не было.