Военно-медицинская акаМЕДия

Так вот. Пришёл я в штаб, в нужный мне отдел по справкам. Собрал необходимые для получения паспорта документы и отправил в Маскву, в ГВМУ (Гиблое Вроде даже Медиковое Убежище, но начальство почему-то думало, что Главное Военно-Медицинское Управление). От них мне требовалось заполучить бумажонку, что, мол, гражданину такому-то не возбраняется заиметь себе заграничный паспорт.

Ждал я, как и положено в бюрократии, максимальный срок. Три месяца. Возможно, не сталкивающийся с бюрократами (а это почти любая госконтора) человек, может резонно не понять: «А почему максимальный срок?» И здесь тот редкий момент, когда автор не может чётко ответить на поставленный вопрос. Поскольку нет вариантов ответа, готовых разъяснить имеющийся государственный произвол и невежество.

Дело в том, что так уж у нас сложилось: почему-то на любое запрашиваемое действие чинуши используют максимально положенный срок. Допустим, пишете вы куда-либо запрос и видите, что по Царским Указам вам должны ответить в срок до десяти рабочих дней. Так вот, я вас уверяю, что ответ вы получите ровно на десятый день. Хотя фраза «до десяти» включает в себя и один, и два, и три, и так далее рабочих дней. Но в нашем Царстве какого чиновника не спроси, он скажет: читать, что ли, не умеете? Десять дней и точка. Его Святейшеству нет дела до какого-то там предлога «до». Даже если от него требуется просто поставить подпись. Понапридумывали предлогов. Но вернёмся вновь ко мне. Ждал я действительно три месяца. Приходит справка. Читаю. Гражданину такому-то, так, так. Года рождения такого-то. Так. Проживающему. А это что? Ну-ка. Написано: «Проживающему по адресу: г. Масква, ул. Боткинская, дом 19/21». Ах, вы. Я бегу взад, к штабным, что под защитой ЮНЕСКО сидят. Не трясу их за грудки (ЮНЕСКО всё же серьёзная контора), а сначала аккуратно и вежливо:

— Тут мне вместо Боткинбурга Маскву написали.

Штабные заглядывают в мою бумажонку и понимают, что я не вру.

— Да, похоже, ошибочка. Надо снова отправлять, — говорят однозначно в отделе.

— И ещё три месяца ждать? — почти как чайник закипаю я.

— Ну. да, — как-то уныло протягивают мне.

— Ну, нет! — восклицаю я, хватаю долгожданную справку и мчусь в Первопрестольную к чиновникам (благо по земным меркам это недалеко) — 700 километров, для медика не крюк.

О, Масква — столица нашего необъятного Царства. Империя безликих. Кладезь эмигрантов. Первые впечатления любого приезжающего сюда — выраженный катастрофический шок. На главной площади Страны лежит целиковый труп. Причём не просто труп, а тело убийцы и палача. Все нормальные люди поражены словно током — как можно выкладывать на показ и почитать тело такого вампира двадцатого века, как красномордый Вовка Мульянов (кличка НинеЛ). Им даже неинтересно смотреть, как холодные стены Мавзолея мрачно глядят на ледяное лицо тирана, безмолвно говоря: «Ты мой навеки!» Душа рвётся на небо, но мраморно-стальной корпус склепа не пускает её, удерживая своими неподъёмными плитами. В склепе холодно, и сбежать отсюда невозможно. Но иногда единожды в месяц холодные стены Мавзолея расступаются и страдальное тело погружается в лабораторию. Медики качают его растворами. Мажут ужасными мазями и купают в ядовитых ваннах. Для души все эти деяния равносильны изуверствам, поскольку чувствительность возросла в сотни тысяч раз. И нутро плачет, но циничные глаза медиков твердят: «Казнить, нельзя помиловать!»

Для туриста, впервые ступившего на Красную Площадь Царства, подобный ад не виден. Он вообще никому не виден. До поры до времени. Зато расторопному туристу виден склеп с надписью «НИНЕЛ». И он, вспомнив историю, спрашивает:

— Ведь это по его единственному решению расстреляли всю Божью Царскую семью, включая юных девушек и больного гемофилией мальчугана?

— Да, по его, — вздыхает экскурсовод. — Плюс ещё их врача и прачку. — Теперь в стране демократия (только касательно этого вопроса прошу раньше времени не радоваться).

Тут уже сказать нечего и вопрошавший турист идёт дальше молча. А когда его спрашивают, не хочет ли он взглянуть на тело вождя современной диктатуры (простите невольная, но правильная опечатка), то есть пролетариата, турист замолкает ещё больше.

И идёт ещё дальше.

Иногда, если задержаться на площади более одного часа, то можно услышать иронический разговор двух каких-нибудь историков.

— Ты слышал, следственный комитет постановил, что Вовчик НинеЛ не виноват в гибели Царской семьи? — говорит один.

— Ну да, разумеется. У них человек в командировку на сто лет назад слетал и во всём разобрался на месте, — тут же иронизирует второй.

— Ага, — соглашается первый. — Это выглядело примерно так:

Посыльный: Владимир Ильич, тут вчера Царскую семью в расход

пустили.

В. И.: Да ладно! А что, ещё и Царская семья была? Кто такие?

Посыльный: Теперь уже неважно.