Военно-медицинская акаМЕДия

Именно в те времена мы и узнали о первых подводных камнях, незыблемо существующих в сложном медицинском мире. И случилось подобное знакомство не в Сахаре или Зимбабве, а на нашей любимой кафедре военно-морской и медицинской хирургии (для тех, кто не знает, хирургия бывает ещё и не медицинская, когда вам тупо всё отрезают).

Итак, после продолжительных и тяжёлых экзаменов, проведённых среди всех курсов и факультетов подготовки врачей, на кафедре хирургии состоялось выездное заседание учёного совета. К совету примыкали не только профессора и кандидаты наук, но также весь преподавательский состав, включая лаборанток, фельдшеров, медсестёр и нянечек. Заседание намечалось на пятницу и прошло в исключительно непринуждённой обстановке. Обстановка эта являла собой пикник на природе, вдали от шумного города и не менее пыльного воздуха. Развёрнуто заседание оказалось в лучших традициях кафедры и включало в себя мангалы с углями, свининой, жарившейся там, парой столов с напитками (градусность которых значилась не намного меньше этилового спирта), всевозможными салатами, а также одноразовыми стаканчиками, тарелочками и вилочками. При всех подобных обстоятельствах совсем скоро в воздухе повис весьма приятный запах жареного шашлыка, балыка и хлеба, моментально окутавший, словно одеяло, не только всю полянку, но и ближайшие кустарники. Медики к тому часу уже довольно прилично отдыхали.

Сначала никто и не понял, что беда ногою распахнула дверь, ведущую на заседание. Один из профессоров кафедры, дважды доктор медицинских наук, поперхнулся и закашлялся. Рядом стояли педагоги. В трёх метрах о чём-то спорили два доцента. В целом не менее семи человек услышали поперхнувшегося профессора.

— Постучите по спине, коллеги! — уже через три секунды сказал кто-то.

Постучали. Крепко постучали. По-доброму. Эффекта ноль. Кафедральный академик продолжал кашлять и жадно хватать воздух. Народу много, звать врача или звонить «ноль три» бессмысленно. Однако поселившийся в голове алкоголь ещё не давал понять всю серьёзность ситуации, говорившей об окончании пикника. Правда, здесь уже весь личный состав отошёл от тарелок. Медсёстры поставили стаканы. Санитарки перестали смеяться. Пятьдесят пар глаз устремили свой взор в эпицентр возникшего конфуза. Конфуз, конечно, уже мимикрировал в клинический случай.

— Под сплетение надавите! — посоветовал кто-то близстоящим коллегам.

Надавили. Дважды. Профессор кашлять перестал, но вместе с этим и дышать тоже. Он оперативно закатил глаза, по чему сразу стало понятно, что шутки совсем уже кончились. Протрезвели все, включая нянек и санитарок. Первым алкоголь покинул голову одного из преподов.

Схватив первый попавшийся под руку ножик и проверив его резательные способности, преподаватель стал делать трахеотомию. Вышло достаточно ровно, даже с учётом полевых условий. В автомобильной аптечке нашли дыхательную трубку. Вставили. Эффект хуже, чем в начале. Ноль и полкопейки. Спасаемый лежал тихо и смирно и ни одного признака жизни подавать не хотел. Академики сделали что-то ещё и затем ещё, но профессор уже совсем не пытался оживать и лежал, посиневший, среди двадцати пяти человек медицинского состава: профессоров, кандидатов, медсестёр, санитарок и нянечек.

Позже прокуратура долго таскала к себе медиков: кто резал, кто стучал, кто давил? Внимательно смотрели на нож, затем на горло и вновь на медиков. И думали, кому бы пришить дело и быстренько лишить диплома. Медики дрожали, но результаты патолого-анатомического вскрытия избавили последних от проблем с Законом. Глядя на протокол судмедэксперта, всем стало ясно, что крыть нечем. Как оказалось, кусок мяса лёг ровнёхонько на бифуркацию трахеи, поэтому никакая трахеотомия не могла бы вернуть профессора в строй. Для тех, кто не с медициной, напишу, бифуркация — это место, где трахея делится на главные бронхи. Место чертовски удалённое и труднодоступное.

Конечно, коллеги долго и упорно переживали по этому случаю. Кто-то говорил, что вот если бы перевернуть и потрясти за ноги. Другие отвечали, что куски нужно было делать меньше. Третьи вторили, что нельзя же стучать по спине. Но мы с тобой, дорогой читатель, понимаем, что всё это лирика, и действительно главный принцип в медицине не «Вылечи» и даже не «Помоги». Главный принцип — «Не навреди»!

ИЗ СУДОВОГО ЖУРНАЛА

День одна тысяча пятьсот шестой.

Четыре года на борту. Четыре года соли и пота. Казалось, все подводные камни изучены. Но… Но. Сегодня мы потеряли боцмана. Так нелепо и так быстро. Он выпал за борт на глубине полутора метров…