Военное дело чукчей (середина XVII—начало XX в.)

Итак, как видим, временем для нападения избиралась рассветная пора, когда сон у спящих наиболее крепок и проснувшийся от криков и шума человек не может сразу сообразить, в чем дело, и гибнет под ударами нападающих. Обычно при этом ярангу окружали, чтобы никто из жителей не мог убежать и позвать на помощь (Меновщиков 1974. № 87: 309; Стебницкий 1994: 29; ср.: Богораз 1902: 369; Иохельсон 1900. № 52: 127). Группа нападавших при этом должна была насчитывать, по крайней мере, около десятка человек. Нападали враги спереди яранги, вероятно, когда по какой-то причине не могли окружить ее полностью (Bogoras 1918. № 2: 28). Воины в нападавшем отряде имели четкую специализацию, в зависимости от хозяйственных и бытовых навыков каждого. Оленеводы умели ловко накидывать аркан на оленя, в данном же случае этот навык использовался для заваливания яранг, чтобы оттуда выбежали жители, поскольку в сами жилища чукчи, видимо, не стремились врываться. Вероятно, это было связано с религиозными мотивами, опасением мести со стороны духов-защитников очага, на которых, в свою очередь, надеялись оборонявшиеся. В. Г. Богораз (1991: 75) поясняет: «Считается недопустимым врываться в чье бы то ни было жилище, будь то даже нора лисицы, так как предполагается, что каждое жилище имеет бубен и духов-охранителей, месть которых может последовать немедленно» (ср.: Богораз 1902: 151; Меновщиков 1977: 81―82). Подобный прием накидывания аркана был достаточно типичен. Эскимосская сказка так описывает нападение врагов, очевидно чукчей, на стойбище: «Скоро увидели, что черной вся сопка стала. Это враги к стойбищу ползли… Копья у них были и ремни длинные с петлей на конце. Кинут они петлю на верхнюю часть яранги. За конец шеста зацепят и тянут. Падает яранга» (Козлов 1956: 182). Подобным образом описывает это действие и корякское сказание: «Подошел к юрте, набросил аркан на сплетение верхних концов жердей, которые остов юрты держат, потянул сильно и опрокинул юрту набок» (Меновщиков 1974. № 150: 476; ср.: Крейнович 1979: 190; Новикова 1987: 101). Следовательно, такой способ сноса кочевого жилища был типичен для региона.

В то же время другие воины, копейщики, использовали при нападении на жилища еще один характерный прием: прокалывание стенок яранги и полога, находящегося рядом внутри, копьем (Богораз 1934: 175; ср.: Стебницкий 1994: 53 (оленные коряки)). Видимо, копье при таком ударе держали в обеих руках (правой ближе к концу), используя характерный прием для забивания домашних оленей и охоты на диких (ср.: Богораз 1991: Табл. VI. Рис. 1). Отметим, что подобным же образом, через полог, убивали и стариков, решивших уйти к «верхним людям» (Зеленин 1937: 62; ср.: Ч-о 1889. № 7: 106). Следовательно, и тут воин-оленевод использовал типичный бытовой навык. Наконец третья, очевидно самая незначительная, группа нападавших угоняла оленье стадо. Для быстроты это делали, не слезая с нарт. Табун, насчитывающий сотни, а то и тысячи оленей, делился на части, за которыми присматривала часть угонявших: они ехали сзади на ездовых нартах, как и при перекочевке (Олсуфьев 1896: 148; Тан-Богораз 1979: 106―107). Судя по фольклору, корякский пастух против подобного налета на стадо мог использовать следующую хитрость: он натягивал крупному оленю-быку на рога кухлянку, после чего испуганное животное металось по стаду, распугивая его, а разбегающиеся олени сметали самих чукчей на их нартах (Жукова 1988. № 4: 16―17. § 16―49).

Судя по сообщению К. Мерка, чукчи, получив отпор от обитателей яранги и неся некоторые незначительные потери, предпочитали не сражаться далее, а ретировались (ср.: Козлов 1956: 182). Обороняющиеся коряки, очевидно, стреляли через стены или через специально проткнутые бойницы (ср.: Козлов 1956: 182), используя огнестрельное оружие, которое чукчи практически не применяли в XVIII в. Чукчи могли в считанные минуты завалить ярангу, и коряки просто не успевали перезарядить ружье вновь. Во второй половине XVIII в. скорострельность огнестрельного оружия, заряжаемого с дула, была невелика: несколько выстрелов в минуту, и, естественно, коряки не успевали выстрелить второй раз. Подобный же прием применялся чукчами и в полевом сражении против русских, которым не давали выстрелить во второй раз, ведь чукчи, будучи блестящими воинами-индивидуалами, тут же переходили к рукопашной схватке.

Таким образом, еще раз отметим, что чукчи искусно использовали свои бытовые оленеводческие навыки в военном деле. Это, собственно говоря, не особенность их, а, скорее, характерная черта первобытного военного дела, еще не отделившегося полностью от охотничьего промысла и скотоводческого хозяйства.