Военное дело Древней Руси IX-XI вв.

В. М. Васнецов. Олег и кудесник. Кудесники в дохристианской Руси, да и после принятия крещения, выступали носителями тайного знания, в первую очередь — знания о будущем. Именно такого кудесника вопрошал о своей судьбе вещий Олег.

В христианское время эта модель отношения с высшими силами никуда из сознания древнего человека не исчезла. В главе о поединках у нас уже упоминался бой Мстислава Владимировича с касожским князем Редедей. Рассказ об этом поединке в летописи содержит интересную деталь:

«Нача изнемагати Мстислав, бе бо велик и силен Редедя. И рече Мстислав: „О, пречистая Богородице, помози ми. Аще бо одолею сему, созижду церковь во имя твое!“»

После этого Мстислав победил и, действительно, заложил церковь Святой Богородицы в Тмуторокани.

…Итак, в связи с войной для нас важны Перун и Велес. Иные боги в контексте военного дела Руси не упоминаются ни в эпосе, ни на страницах летописи. Но представления древнего человека о мироустройстве отнюдь не исчерпывались культом богов. Настало время вспомнить русские дружинные предания о князе Олеге и поговорить о таком интересном и важном для древнего общества явлении, как предсказания будущего и колдовство.

Олег был в представлении летописца вещим, то есть обладателем тайного, недоступного обычным людям знания. Возможно, так было переосмыслено его скандинавское имя («Хельги», «священный»).

Конец вещего Олега, его «смерть от коня» знакома нам с детства по поэме А. С. Пушкина:

Из черной главы гробовая змея,
Шипя, между тем, выползала.
Как черная лента, вкруг ног обвилась,
И вскрикнул внезапно ужаленный князь.

«Песнь о вещем Олеге» полностью основана на рассказе «Повести временных лет». Летописный Олег задавал вопросы о своей смерти волхвам и кудесникам. Узнав, что ему суждена смерть от коня, он распорядился отослать коня прочь и заботиться о нем. Впоследствии, вспомнив коня, Олег приехал проведать верное животное, но конь уже умер. Все же князь решил посмотреть на конские останки и при виде лошадиного черепа засмеялся и сказал:

«От сего ли лба ми смерть прияти?»

Но тут «выникнуша змиа изо лба, и уклюну и в ногу, и чрез то разболеся и умре». Любопытны свидетельства о местонахождении могилы Олега. «Повесть временных лет» никак не комментирует далее смерть этого князя, однако в Начальном своде, отразившемся в Новгородской Первой летописи, есть интересная заметка:

«Иде Олег к Новугороду и оттуда в Ладогу. Друзии же сказають, яко идущю ему за морю, и уклюну змиа в ногу, и с того умре, есть могыла его в Ладозе…».

Интересно, что в Скандинавии у нашего Олега был «двойник» — легендарный персонаж, умерший примерно таким же образом. Этого двойника звали Одд Стрела, и он стал героем одноименной исландской саги.

«Сага об Одде Стреле» относится к так называемым «Сагам о древних временах», то есть к произведениям, основанным на мифологических сюжетах. Ее главный герой — Одд, по прозвищу Стрела, совершил немало фантастических подвигов — он сражался по всей Европе, совершал походы в страну великанов, а одно время был даже правителем Руси.

Молодому Одду некая колдунья предсказала, что смертью его станет череп серого коня Факси. Тогда Одд и его друг Асмунд убили коня, а затем закопали и тщательно завалили конскую могилу камнями — так же поступали в Древней Скандинавии с могилами колдунов. И все же это не помогло — когда Одд, после всех своих странствий, вернулся на родной хутор, он споткнулся о конский череп, и выскочившая оттуда змея ужалила его в ногу, отчего он и умер.

В. М. Васнецов. Прощание Олега с конем. Летописный Олег, узнав, что его ждет смерть от коня, повелел отослать коня от себя и заботиться о нем. Скандинавский «двойник» Олега Одд Стрела в аналогичной ситуации убил коня и завалил его труп камнями. Однако ни тому, ни другому не удалось избежать своей судьбы.

Ученые полагают, что предание о смерти Олега и история Одда изначально имели единую основу, и основа эта сложилась именно на Руси, в среде варяжских дружинников. Древнерусское предание позднее попало в Скандинавию и успешно там прижилось, а в XIII в. было записано в виде подробного рассказа. Условия для бытования этой легенды на Руси оказались, по-видимому, значительно худшими, и она дошла до нас в виде лишь небольшого летописного рассказа. Впрочем, северный вариант легенды, отразившийся в Новгородской Первой летописи, сохранил важный мотив — уход героя из Руси в Скандинавию.