Военное искусство Александра Великого

Есть два ответа на этот вопрос: сделать то, чего не может предотвратить враг, и сделать то, чего враг не ожидает. В сражениях при Гранике, Иссе и Арбелах персы стали жертвами первой из этих моделей поведения, поскольку были не готовы к конной атаке Александра; у Персидских Ворот и в сражении при Гидаспе Ариобарзан и Пор, соответственно, проиграли, поскольку их глаза были закрыты. Хотя сражение у Персидских Ворот было импровизацией, а при Гидаспе – тщательно спланированной операцией, в обоих использовался одинаковый прием: отвлечь внимание врага, а следовательно, и его волю, а затем ударить там, где он меньше всего этого ожидал. Во всех сражениях – двигался ли Александр тайно и незаметно или открыто и на глазах неприятеля – он парализовал волю врага, расстроив его планы. Однако следует помнить, что на войне его времени воля полководца играла значительно большую роль, чем сегодня, когда ему приходится делиться своими планами с генеральным штабом и в меньшей степени – с подчиненными командирами, следовательно, во времена Александра она воспринималась более непосредственно и остро.

Как и следовало ожидать, малые войны Александра изобиловали сюрпризами, поскольку, хотя варвары привыкли к уловкам и хитростям, отсутствие у них дисциплины и подчинения командиру делало их практически беззащитными перед неожиданными решениями. Александр выманил трибаллов на бой хитростью; застал врасплох гетов стремительной переправой через Дунай; смутил Главкия армейскими учениями; захватил Пелион в ходе беспрецедентной ночной атаки; внезапно напал на спящие деревни уксиев; захватил Персеполь, зайдя с неожиданной стороны; заманил скифов в ловушку; взял скалу Согдианы, взобравшись по склону, считавшемуся неприступным; выманил на сражение ассакенов притворным отступлением; неожиданно напал на маллов, пройдя через пустыню. Где только возможно, он нападал на горцев в зимнее время, когда снег удерживал их в их селениях. Экономия сил вследствие фактора внезапности была огромной; без нее его армия очень быстро истощила бы свои ресурсы.

Лидер

В наше время сражения стали такими громоздкими, такими сложными и настолько зависимыми от резерва, что главнокомандующий не может больше вести свою армию в бой; он управляет ею из особой штаб-квартиры, которая может находиться в 100 и более милях от места сражения, а руководство людьми поручается младшему командному составу.

В битвах античности обязанности полководца и подчиненных соотносились непосредственно, и, следовательно, личное руководство полководца было очень важно. На поле битвы Александр одновременно был и думающим и сражающимся главой своей армии. В сражении он всегда увлекал людей своей личной отвагой и мужеством: на марше не было такого испытания, которое он не делил бы со всеми; во время осад он работал вместе с воинами, устанавливая осадные машины, и именно его присутствие воспламеняло их воображение и пробуждало в них мистическую веру в то, что нет ничего на свете, чего бы он не мог совершить; для них, как и для дельфийской жрицы, он был Непобедимым. Тому много примеров в предшествующих главах, здесь мы обратимся к руководству армией.

Македонской армией было нелегко управлять, в особенности из-за того, что благодаря той славе, которую она завоевала при Филиппе, полководцы разбились на две группы: старшие, которые делили с Филиппом его успех, и младшие – ровесники и товарищи Александра, – которые в начале войны горели желанием побеждать. Эти группы можно назвать партиями Пармениона и Александра: упрямые соратники Филиппа и более либерально настроенные сторонники Александра, люди вроде Гефестиона, Неарха и Птолемея, которые были его ровесниками и товарищами по играм. В силу устройства македонской монархии избежать соперничества было трудно. В ней частично сохранялись представления героических времен, племенных объединений. Царь был наследным военным главой македонских племен; его избирало собрание воинов – армия, – его власть была ограничена другими «царями», главами аристократических родов, которые находились с ним в родственных или товарищеских отношениях. В соответствии с македонским устройством именно армия была верховным судом, а не царь или гражданский совет, именно армия рассматривала уголовные дела, такие, как убийство или измену, как в случае с Филотом. Александр, хотя и правил единолично, не был деспотом, который мог делать все, что ему заблагорассудится.