Военнопленные Халхин-Гола

Истребление чернорабочих – строителей секретных сооружений – закон японской военщины. Весь Советский народ знает и никогда не забудет зверства японской военщины, чинимые в 1919–1922 годах во время интервенции на Дальнем Востоке. Товарищ Лазо и другие большевики – руководители дальневосточных партизан были живыми сожжены в топках паровозов. Безоружных рабочих и крестьян Дальнего Востока японские генералы вешали, пытали, расстреливали.

Здесь, в районе реки Халхин-Гол, самураи – эти изверги рода человеческого, эти пьяницы, развратники и садисты превзошли зверства своих предков. В героических боях двадцать восьмого мая политрук тов. Комаристый был захвачен японцами в плен. Японские офицеры думали получить от бесстрашного большевика сведения о состоянии наших войск, но товарищ Комаристый наотрез отказался отвечать на вопросы. Офицеры выбили ему зубы, раздробили челюсти, отрезали нос, выдавили левое яйцо, на спине и на руках вырезали звезды.

В боях 3 и 7 июля раненые товарищи: политрук Викторов, старшина Братовский и красноармеец Челобитный, были захвачены японцами в плен. Даже над ранеными гнусные самураи устроили жестокие пытки. Викторову выкололи глаза, искололи штыком грудь и вырезали сердце. Старшину Братовского изрезали тесаками до смерти, а красноармейца Челобитного замучили ударами в лицо и уже мертвому отрубили голову.[297]

Каждый боец, командир и политработник должен драться с этими взбесившимися собаками до последней капли крови. Не должно быть ни одного случая сдачи живым в плен и тем самым не дать японским гадам надругаться над свободным советским человеком. Сдача в плен равносильна измене Родине.

За измену Родине Советский закон жестоко карает не только изменившего, но и семью и родственников его.

Ни один красноармеец, командир, политработник не должен живым попасть в плен. Примером тому может служить светлый образ комиссара Ююкина. Этот верный сын партии Ленина-Сталина, беззаветный патриот предпочел погибнуть, но не сдаться в плен – в грязные и кровавые лапы самураев. За гнусное зверство, за страшную смерть товарищей Комаристого, Викторова, Братовского, Челобитного и других мы отомстим кровавым убийцам полным уничтожением этой преступной банды.

Доклад корпусного комиссара Н.И. Бирюкова маршалу К.Е. Ворошилову по итогам обмена пленными и результатам следствия

Доклад комиссара Фронтовой Группы корпусного комиссара Н.И. Бирюкова Наркому обороны маршалу К.Е. Ворошилову по итогам следствия был подготовлен комиссией, назначенной начальником Политуправления РККА армейским комиссаром 2-го ранга Л.З. Мехлис. Председателем комиссии являлся военный комиссар ВВС 1-й Армейской группы полковой комиссар В.К. Цебенко, членами – начальник Особого Отдела 1-й армейской группы капитан государственной безопасности А.А. Панин и начальник Особого Отдела ЗабВО майор государственной безопасности И.Е. Клименко.

Доклад известен в трех вариантах:

(а) не датированный машинописный текст с карандашной правкой, подписанный полковым комиссаром Цебенко и не подписанный корпусным комиссаром Бирюковым, на 16 листах. Хранится в РГВА, ф.9 оп.36 д.3541 л.230–245.

(б) телеграфная лента, конец передачи датирован 16.46 читинского времени 23 октября 1939 года, на 12 листах. Хранится в РГВА, ф.9 оп.36 д.3541 л.156-167

(в) не датированный и не подписанный машинописный текст, предположительно подготовленный для секретного отчета не ранее 10 ноября 1939 года, на 18 листах. Хранится в РГВА по крайней мере в двух идентичных копиях ф.32113 оп.1 д.74 л.132–149 и там же д.75 л.311–328.

Сопоставление вариантов (а), (б) и (в) и анализ карандашной правки имеющегося экземпляра варианта (а) позволяет придти к следующим заключениям:

1) При подготовке доклада особисты готовили материалы как «технические специалисты», а резолютивная часть (выводы о виновности, представление к отдаче под суд или увольнению из РККА) была написана В.К. Цебенко. На это указывает отсутствие подписей сотрудников 00 ГУГБ НКВД под вариантом, представленным на подпись Н.И. Бирюкову. При этом полковой комиссар Цебенко считал выводы окончательными и ожидал, корпусной

комиссар Цебенко его подпишет без дополнительной правки, так как документ оформлялся как окончательный за двумя подписями.

2) Корпусной комиссар Бирюков отказался подписать представленный на подпись доклад в варианте (а). Предположительно он и кто-то из его подчиненных внесли в этот документ обширную правку (предположительно правку вносили не менее двух человек) и еще двое, оставили на нем свои пометки. Правка документа сводится к следующему:

i) смягчение формулировок и замене эмоциональных формулировок на нейтральные;

и) деполитизация обвинений, выразившаяся в исключении обвинений в «контрреволюционной агитации», «клевете на советскую власть», «написании контрреволюционных листовок»;

iii) исключение обвинений в «измене Родине» с заменой на «нарушение военной присяги»;