Военные истории

А Эрнест Штейдле ненавидел нацистов. Дело в том, что он был только наполовину немцем — его мать была русской. После того случая с письмом он понял, что Анфиса не из простых деревенских девушек. Поэтому старался оберегать ее. Он не хотел стать предателем, но видя, какой ужас несет нацистский режим, помогать в этом тоже не хотел. Следует сказать, что для многих вторжение Германии в СССР было сродни поездке в экзотическую страну. Но реальность их быстро отрезвила. Генерал писал жене: «Умоляю, перестань мне писать о шелке и резиновых ботиках, которые я обещал тебе привезти из Москвы. Пойми — здесь легче погибнуть, чем добраться до нее»

В немецкой армии царило обыкновенное армейское кумовство. Ни в чем себе не отказывали те, кто был близок к «господствующей клике». Разложение немецкой армии особенно стало чувствоваться при отступлении. После поголовного пленения немцев в 1943 году советским солдатам стали попадаться шокирующее снимки, знакомящие с времяпровождением германских солдат на войне. На многих из них рядовые и офицеры вермахта были абсолютно голыми: то они показывают свой зад, то «мужское достоинство», а то над выгребной ямой делают непотребные дела.

По словам психоаналитиков анально-генитальная тема у немцев в крови. Известный фольклорист и антрополог Алан Дандес отмечает, что копрологический вопрос — специфическая особенность немецкой национальной культуры, которая сохранялась и в XX веке. Ссылаясь на тексты Мартина Лютера, Иоганна Гете и Генриха Гейне, ученый доказал, что интерес к столь низменной теме был не чужд даже лучшим представителям немецкой нации.

Подтверждением служат письма Моцарта, адресованные кузине, в которых встречаются такие выражения, как «лизни мой зад» или «нагадь в постель». Гений музыкальной классики не видел в этом ничего зазорного. С этой точки зрения для немцев «испортить воздух» до сего времени абсолютно естественно.

Неотъемлемой частью немецкого армейского быта были бордели. Их создавали не только в оккупированной Европе, но и на территории Советского Союза. Решение упорядочить половую жизнь личного состава было принято после того, как почти каждый десятый немецкий солдат переболел сифилисом или триппером. В организованных «домах терпимости» проститутки получали жалование, страховку, льготы, а также надлежащее медицинское обслуживание. По сохранившимся документам известно, что подобные заведения были в Пскове, Гатчине, Ревеле, Сталино.

Существенную долю содержимого посылок, присылаемых из Германии на фронт, составляли презервативы. Контрацептивы кроме самих борделей можно было приобрести в буфетах, на кухнях или у снабженцев. Впрочем, не озабоченные сексуальными проблемами немцы жаловались, что для большинства изголодавшихся и изнеможенных солдат, многим из которых суждено умереть, «резиновые изделия вместо хлеба были равнозначны присылке раскаленных углей в ад.

Однако больше шокировало то, что публичные дома действовали и в концентрационных лагерях. Так, в июне 1941 года Генрих Гиммлер распорядился организовать «дом терпимости» в концлагере Маутхаузен, который мог бы обслуживать эсесовцев. В качестве жриц любви, вопреки расовой политике рейха, использовались узницы лагеря. Многие из них в условиях массового голода и высокой смертности среди заключенных добровольно соглашались на подобную «работу».

Но это лишь временно облегчало участь представительниц «низших рас». Спустя несколько месяцев они возвращались в бараки нередко беременные или больные сифилисом, их мучения закачивал укол смертельной инъекции.

Все это знал и видел генерал-майор и не хотел в этом участвовать. Он пришел в армию по стопам своего отца, но мать с генами передала ему свой менталитет. Анфиса часто убиралась в его кабинете. Он специально оставлял на столе важные документы, которые она запоминала и передавала Захару, а тот партизанам. Сначала Анфиса, как и остальные, думала, что этот генерал, самоуверенный идиот, но после того, как он застал ее за таким чтением, они объяснились. Он уже понял, что Германии войны не выиграть. К концу 1943-года гитлеровские войска инициативу окончательно потеряли, возможность проводить наступательные операции — утратили. Силы и ресурсы Германии были на исходе, а моральный дух её армии — надломлен. После 1943-го она была способна только защищаться, отступая уже до самого Берлина. Он попросил Анфису передать ее командирам, что хочет и дальше быть осведомителем. Детали обговорит с высшим начальством. Но как всегда, вмешались обстоятельства.