Военные катастрофы на море

Кажется, слышен гул мотора… Но какой-то странный гул. Так гудит не корабль, а самолет…

Сидящие в «ванне» U-156 люди подняли глаза к небу. Точно, самолет, «либерейтор».

Поначалу у Гартенштейна не возникло и тени тревоги. Очевидно, это один из самолетов, услышавших его радиосообщение. Наверное, его выслали на разведку, чтобы он сообщил судам союзников, что обнаружил потерпевших.

На всякий случай Гартенштейн решил наглядно продемонстрировать собственные мирные намерения. Носовую пушку субмарины прикрыли флагом Красного Креста. Затем был отдан приказ всем — и матросам, и пассажирам — отойти от пушки как можно дальше. А люди все продолжали смотреть в небо — и британцы, и итальянцы, и поляки, и немцы. Что несет им этот самолет — надежду или гибель? Уже можно было ясно различить звездочки на крыльях самолета. Значит, самолет американский. Между тем, тот уже облетал полукругом U-156. Гартенштейн приказал азбукой Морзе отстукать по-английски: «Здесь немецкая подводная лодка с потерпевшими крушение англичанами на борту». Один из английских офицеров попросил у Гартенштейна разрешения выйти на связь с пилотом. Гартенштейн не возражал, и британец в свою очередь начал передавать: «Говорит офицер британского военно-морского флота. Мы на борту немецкой подводной лодки, потерпевшие крушение на „Лаконии“: военные, гражданские, женщины и дети».

Самолет не отвечал. Развернувшись в небе, он стал удаляться к юго-западу.

Все почувствовали огромное облегчение. Зря волновались. Конечно, это был самолет-наблюдатель, и сейчас он отправился за подмогой. Прошло около получаса. И вот снова показался самолет. Похоже, тот же самый, впрочем, может быть, просто того же типа — во всяком случае, американский. Наверное, он теперь несет им какие-нибудь новости. Возможно, сейчас сбросит лекарства.

Точное время было 12.32. И вдруг самолет встал в пике. Да-да, он пикировал прямо на U-156! Гартенштейн отчетливо видел, как открывается бомбовый отсек. Неужели он собирается бомбить? В ту же минуту люди, все как один стоявшие с задранной к небу головой, увидели, как на них падают две бомбы.

— Все вперед, быстро!

Это командовал Гартенштейн. От резкого толчка субмарину качнуло так, что она едва не подпрыгнула. Четыре шлюпки, шедшие на буксире, скрылись под водой. Люди, теряя равновесие, падали с открытой палубы в море. Бомбы летели ровно три секунды, но ни одна из них не попала в цель. Своим маневром Гартенштейн спас подводную лодку. Казалось чудом, но ни одна из спасательных шлюпок тоже не пострадала.

На субмарине торопливо обрубали топорами канаты буксировки.

Еще одна бомба. На этот раз угодившая точно в одну из шлюпок, мгновенно взлетевшую на воздух. Еще две бомбы. Другая шлюпка перевернулась, сбрасывая пассажиров в воду. И еще одна бомба, все-таки пробившая дыру в носовой части подлодки.

Самолет уже улетал.

Механики докладывали Гартенштейну: получены значительные повреждения. Необходим срочный ремонт. Единственный выход: эвакуировать всех до единого пассажиров. Вот он и наступил, этот самый мучительный момент, которого Гартенштейн боялся и старался избежать. Англичанам было приказано освободить лодку. Мужчины и женщины стали прыгать в воду. Туда же было предложено отправиться итальянцам, несмотря на бурные протесты последних, полагавших, что уж они-то теперь в надежном убежище. Самых строптивых матросы просто сталкивали за борт. Устранив самые опасные повреждения, подводная лодка совершила пробное погружение. В 16.00 Гартенштейн записал в судовой журнал: «Произведен ремонт подручными средствами».

В 21.42 U-165 всплыла на поверхность. Но для Гартенштейна все уже кончилось. Он больше слышать не желал о потерпевших. Важнее всего на свете была для него его подводная лодка. И он стал медленно уходить на запад. В 23.04, когда исправили радиопередатчик, он смог наконец отчитаться перед Деницем: «Гартенштейн — точка — подверглись пятикратной бомбардировке американским „либерейтором“ несмотря на флаг Красного Креста в четыре квадратных метра — точка — имели на буксире четыре спасательных шлюпки — точка — высота бомбардировки 60 м — точка — прекратили спасательные работы — точка — все пассажиры удалены — точка — иду на запад для ремонта — точка — Гартенштейн».

Но что же все-таки означала эта внезапная бомбардировка? Это бессмысленное и бесполезное воздушное нападение? Пережившие его британцы негодовали, но не столько из-за самой воздушной атаки, а из-за того, что пилот так позорно промазал. «Три раза метить в цель в идеальных условиях, — возмущался один из них, — и в итоге попасть в жалкую шлюпку с больными и ранеными! Либо пилот нарочно сбросил бомбы мимо цели, либо он неопытный юнец, либо неврастеник!»