Военные контразведчики

К сожалению, трусов и предателей можно было найти и в высоких штабах. В спецсообщении Особого отдела НКВД Ленинградского фронта от 16 декабря говорится, что из основных отделов штаба фронта — разведывательного, оперативного, шифровального и связи — «изъято через Военный совет» 44 человека. Большая часть из них была просто переведена на менее ответственные должности, другие — как, например, сотрудник разведотдела капитан Фетинг, который «имел связи, подозрительные по шпионажу», — попали в разработку… Были арестованы и прошли серьезную проверку два офицера разведотдела, которые в начале сентября в составе группы из шести человек были направлены за линию фронта. Задание группа не выполнила. Более того, четверо разведчиков вообще добровольно сдались в плен финнам. Вернувшихся основательно проверили на предмет перевербовки и, уволив из разведорганов, доверили им воевать дальше.

Стоит ли объяснять, что все связанное с разведкой — дело очень сложное? На протяжении многих лет нам была знакома только героическая, романтическая сторона военной разведки. Но ведь разведчики нередко оказывались в руках врага — а недаром народная мудрость гласит, что «один в поле не воин» и что «на миру и смерть красна»… Не все, подобно Зое Космодемьянской, способны были перенести нечеловеческие муки и безвестно исчезнуть.

Особым отделом Южного фронта была разоблачена сотрудница разведотдела штаба 38-й армии Просянникова, которая, будучи переброшена для работы в тыл противника, была арестована и перевербована германской разведкой. Более сложной оказалась история некоего Алексеева, задержанного на Карельском фронте. При себе он имел коротковолновый передатчик, а потому сразу сознался, что еще в 1938 году был переброшен Мурманским погранотря-дом для работы за кордон, но перешел на службу к противнику. 31 августа 1941 года он возвратился на территорию СССР с заданием внедриться в разведорганы.

Можно привести еще немало примеров того, как рядом с геройством гнездилось предательство, но ограничимся информацией о том, что в 1942 году была подписана директива НКВД СССР «О мерах по усилению агентурно-оперативной работы среди личного состава разведотделов и разведшкол Красной армии».

Заметим, что не всё и не всегда было так сложно, и, к счастью, среди гитлеровских агентов порой оказывались откровенные дураки. Так, в самом конце декабря 1941 года в 3-й отдел Управления особых отделов НКВД СССР из Главного автобронетанкового управления РККА сообщили о том, что к ним из 15-го запасного танкового полка прибыл за назначением капитан Анатолий Петрович Ульянов, 1910 года рождения — командир танкового батальона, дважды Герой Советского Союза. А в ГАБТУ о таком человеке никто ни сном ни духом…

Особисты установили, что этот «герой» — красноармеец Ульянов, который 26 июля попал в окружение на Смоленском направлении, 4 августа сдался в плен и был завербован. Офицер абвера рекомендовал ему добиться перевода в другую часть, заручившись фиктивными документами командира… Уже 12 августа Ульянов был в своем артиллерийском полку, потом якобы заболел, оказался в госпитале, где зарегистрировался как капитан, комбат, о чем по выздоровлении получил справку и был направлен в запасной танковый полк.

Вот только заставь дурака Богу молиться!.. Начштаба 15-го полка капитан Блинов оказался пьяницей и с легкостью выдал своему собутыльнику новое удостоверение военнослужащего, в котором было указано, что капитан Ульянов является дважды Героем Советского Союза.

Ульянов поспешил «сдать» еще одного самозваного «героя» из того же 15-го запасного танкового полка — лейтенанта Николая Щербинского, с которым на пару выступал перед рабочими текстильной фабрики «Приволжанка» в Кинешме, а потом перед военнослужащими в Доме Красной армии Владимирского гарнизона, о чем написала газета Московского военного округа «Красный воин».

В результате обоих «героев» расстреляли…

К концу 1941 года Управление особых отделов подвело некоторые итоги контрразведывательной работы в Красной армии. В докладной записке НКВД СССР в ГКО обобщалось: «С начала войны по 1 декабря 1941 года особыми отделами НКВД арестовано 35 738 человек, в том числе: шпионов — 2343, диверсантов — 669, изменников — 4647, трусов и паникеров — 3325, дезертиров — 13 887, распространителей провокационных слухов — 4295, самострельщиков — 2358, “за бандитизм и мародерство” — 4214. Расстреляно по приговорам — 14 473, из них перед строем — 411»[242].

«Конечно, меры жесткие, а в чем-то и очень жесткие, на грани жестоких. Но с другой-то стороны, как прикажете относиться к тем военнослужащим, которые допускали подобное?! Ведь каждый из них давал воинскую присягу, в которой прямо говорилось, что он обязуется до последней капли крови защищать свою Родину! Но вместо этого некоторые “намыливались” прямиком в плен. Более того, к глубокому сожалению, имели место (хотя и отдельные) случаи даже коллективного предательства, когда целые полки, с развернутыми знаменами, под музыку полкового оркестра переходили на сторону врага»[243].