Военные приключения. Выпуск 2

Собственно, Меншиков мог вполне обойтись без сообщения полковника. О выступлении из Прибалтики шведского вспомогательного корпуса под командованием генерала Левенгаупта царь Петр и он узнали еще два месяца назад и с тех пор пристально следили за маршрутом его следования. У Александра Даниловича до сего времени стояли перед глазами несколько строчек письма Кирилла Нарышкина:

«Всемилостивейший государь… в 7-м числе июля приехал к Дерпту на отъезжей караул Швецкой драгун, и караульные Мурзенкова полку того шведа привели к Дерпту, а в роспросе сказал, что де Левенгаупт со всем своим корпусом пошел к королю своему, также де протчей Швецкой коннице, которая обреталась в Лифляндах, всей велено итить к королю ж. А для подлинного известия распросные речи этого шведа послал при сем к вашему величеству, а ево отдал я генерал-порутчику Боуру. Вашего величества нижайший раб Кирило Нарышкин. Июля в 8 день году, из Дерпта».

То письмо было отправлено в начале июля 1708 года, когда шведский корпус только начинал свой путь. Он двигался на соединение с армией короля Карла, который незадолго до этого вторгся в пределы России. Недовольный ходом военных действий на побережье Балтики, где его войска потерпели ряд неудач, юный король решил поразить своего противника в самое сердце — захватить Москву. Но героическое сопротивление русской армии, а также отпор захватчикам со стороны белорусского населения сильно замедлили наступление шведских войск и сорвали планы Карла. Сейчас королевская армия, понеся значительные людские потери и испытывая недостаток в провизии и боевых припасах, с нетерпением ждала подкреплений. А корпус генерала Левенгаупта, сопровождаемый огромным обозом, был уже рядом…

И если до этого своим главным противником царь Петр считал войска короля Карла, с которыми русская армия вела почти непрерывные бои, то теперь не менее опасным врагом становился и Левенгаупт. Начиная разговор с Голотой, Меншиков хотел узнать, понимают ли другие всю опасность появления по ту сторону Днепра, в непосредственной близости от русских войск, отборного, еще не потрепанного в сражениях шведского корпуса. Отвлекшись от своих мыслей, Александр Данилович вслушался в глуховатую, неторопливую речь казачьего полковника.

— …Лифляндию и Литву Левенгаупт минул без помех, а на Белой Руси, край которой шведам неведом, начал рыскать по лесам и болотам словно с завязанными очами. Но сейчас, когда полковник Тетеря привел к нему изменников-сердюков [12], положение генерала стало иным. Казаки знают те места не хуже нашего, а потому без труда смогут вывести неприятелей из чащоб и указать им верный путь к лагерю короля.

Меншиков зажал трубку в кулаке, пытливо взглянул на Голоту.

— Что за силы у генерала?

— Доподлинно сказать трудно. Однако взятые в полон неприятели сказывают, что их никак не меньше восьми тысяч. Да обоз в три тысячи возов, доверху набитых провизией и всяческим боевым припасом.

— Немало, — протянул Александр Данилович. — Такой подмогой король Карл весьма доволен будет. Но думаю, что вряд ли нам стоит доставлять ему сию радость. Как мыслишь, полковник? — обратился он к Голоте.

— Держусь той же думки. И не столько шведский король будет рад солдатам, сколько обозу. У него сейчас кончается провиант, на исходе порох, так что, не дождавшись Левенгауптовой подмоги и обоза, неприятелям придется отменить московский поход и думать о зимовке на Белой Руси или Украине. Мыслю, что никак нельзя позволить шведам соединиться, а тем паче оставлять Левенгаупта у себя в тылу. Бить его потребно, и чем скорее, тем лучше.

Меншиков сунул трубку в рот, довольно прищурился.

— Верно молвишь, полковник, большую угрозу таит для нас Левенгаупт, а потому и меры супротив него следует принимать немедля. — Александр Данилович нагнулся над столом, ткнул в разложенную карту чубуком трубки. — Сентября четырнадцатого дня король Карл оставил Стариши и двинулся к Кричеву. Там он переправился через Сож и направился к реке Ипуть. Государь Петр Алексеевич полагает, что на ее берегах король разобьет лагерь, соберет воедино свою доселе разбросанную армию и решит, куда двигаться дальше: к Смоленску и затем на Москву или на юг, в Украину.

Меншиков замолчал, сделал глубокую затяжку. Выпустил из ноздрей дым и продолжил:

— Дорога на Смоленск шведам уже перекрыта, вслед Карлу пущен Шереметев с армией. Ну, а Левенгауптом государь велел заняться мне. Но первым для разведки навстречу генералу поскачешь со своими казаками ты, полковник.