Военные приключения. Выпуск 3

— Наш сотник без шума сумел взять пленного, слугу-похалика одного из приближенных к гетману. Заехал неизвестно зачем в лес. Клянется на кресте, что в войске Острожского ничего не знают о подходе к Дорогобужу нового московского войска.

— То дело хорошо. Молодец твой сотник!

Патрикеев отправил гонца обратно к Кузьме Новгородцу с приказом:

— Смотрите за гетманом в оба глаза. И себя по выказывайте. Как только литовцы начнут подходить к нам и полк изготовится для боя, сотню жду под свою руку. Иди…

Хотя до вражеского войска был еще добрый час хода и впереди его зорко стерегла сотня разведчиков, воевода передового полка решил поостеречься и сам. Выслал вперед, в сторожу, десяток ратников. По сотням дал строгий приказ: лишнего шума не делать.

Вскоре прискакал второй гонец от Кузьмы Новгородца. Это был проводник, которому сотник приказал провести конную тысячу к месту засады.

Прибыв на место, воевода Патрикеев остался очень доволен выбором любимого сотника своего дяди, которого он привел с собой из Псковщины. С тех пор Даниил Щеня не расставался с Новгородцем, ценя в нем надежного помощника в самых трудных делах.

Действительно, место для засады конной тысячи выбрано было удачно. Довольно широкая и вместительная лощина, выходившая пологой стороной к повороту дороги, хорошо укрывалась со стороны приближавшегося войска Острожского березовой порослью. Здесь московские ратники спешились, дав на часок-другой отдохнуть своим коням, которым в этот день предстояло потрудиться не меньше, чем всадникам.

От сторожевой сотни Кузьмы Новгородца выставили дозорных. Те быстро срубили несколько деревьев и соорудили на вершине придорожного дуба настил для сторожей.

В месте засады дорога шла по открытым для глаз лесным прогалинам, чем и приглянулась воеводе передового полка: в случае схватки противники не могли ввести в бой одновременно больше двух-трех сотен конных воинов. Мешали маленькие овражки, протянувшиеся почти до самой Ведроши. А это как нельзя лучше устраивало Дмитрия Патрикеева, который мог без особых затруднений выводить свои передовые сотни из сечи.

Когда солнце озарило окрестные леса и воздух пропитался его лучами, прогнавшими остатки утреннего тумана, к месту засады на рысях подошел последний десяток разведчиков. Кузьма Новгородец принес полковому воеводе хорошую весть:

— Гетман Острожский идет прежним походным порядком. Боевое охранение далеко вперед не выставляет. Через час с тысячу конных шляхтичей будут перед засадой.

— Молодец ты, Кузьма! Расскажу князю Даниилу — пусть наградит казной за дело такое.

А своим помощникам Патрикеев приказал:

— Сотням изготовиться, но на коней пока не садиться, а то они у вас застоятся малость. Да чтоб тихо все было…

Скоро спустившиеся с придорожного дуба полковые дозорные сообщили: из-за дальнего поворота дороги показались первые всадники, Дмитрий Патрикеев скомандовал собравшимся вокруг него сотникам:

— А теперь, други мои, по коням! И без команды ни в бой входить, ни из боя выходить!

Те, поклонившись воеводе, заметно повеселевшие (заждались!), быстро разбежались по лощине. Но весть, принесенная дозорными, опередила сотников. Всадники, подправляя подпруги у коней, осматривая все оружие, уже строились в десятки, сотни.

Качнулось дважды впереди полковое знамя, подавая условный сигнал.

Московские служилые люди в полном молчании вскинулись в седла отдохнувших коней. Мечи, сабли были вынуты из ножен. Поправляли саадаки — колчаны, готовили к метанию сулицы — дротики, пригибали копья. Все делалось без лишних движений, суеты. Выученные для походов кони даже не всхрапывали, словно чувствуя напряженность всадников.

Когда приближающийся размеренный цокот конских копыт и чужой говор известил о том, что вражеская конница, идущая в походном порядке, вот-вот подойдет к лощине, воевода отдал приказ знаменщику:

— Вперед!

Полковое знамя качнулось уже трижды.

Передовой полк сразу пришел в движение. Три сотни русских всадников, в их числе и Кузьмы Новгородца, как ближняя, молча вылетели на дорогу, одним ударом смешав первые ряды подходившего гетманского войска. Покатились в дорожную пыль под копыта копей выбитые из седел всадники. От неожиданности удара из засады русских конных сотен в голове польско-литовского войска началась неразбериха. Движение ее разом приостановилось.

Завязалась жаркая сеча, которая стала быстро расползаться вправо и влево от забитой всадниками дороги — сколько позволяла обширная здесь лесная прогалина. Бой разгорался. Слышались только вскрики рубившихся всадников, скрежет металла о металл, громкое ржание раненых коней. Воины прощались с жизнью молча.

Князь Константин Иванович Острожский был уже опытным воителем, поэтому удар из засады его не смутил. Гетман быстро взял управление боем в собственные руки, хотя для этого ему пришлось к кое-кому применить крутые меры. «Рыцежи» из его личной дружины моментом ссадили с коня первого вышедшего из сечи шляхтича, в страхе бросившегося назад, и вздернули его на суку одиноко стоявшего у дороги дуба. Быструю казнь видели в голове войска — смятение улеглось.