Военные приключения. Выпуск 3

Замешательство улеглось быстро — в преследовании передового полка Дмитрия Патрикеева участвовало всего лишь несколько передовых конных тысяч.

Великий гетман литовский уже строил для битвы свое сорокатысячное с лишним войско. Как крылья, перед холмом выстраивались полки, дружины магнатов, отряды…

Пока войско выстраивалось, Константин Иванович и его воеводы обозрели поле предстоящего сражения. Они отметили сразу — москвитян было меньше. Этого не могли скрыть даже трехметровой высоты стены полевой деревянной крепости — за ее стенами тоже находилось поле. На холме собрались на военный совет опытные военачальники. Они понимали: русский воевода не будет укрывать свои резервы в Дорогобуже и его окрестностях — далековато даже для конницы. В большой битве, особенно когда она закипит, все должно находиться под рукой у полководца.

Отметил Острожский и еще одну важную черту противостоящего ему русского войска — конница в нем не преобладала. Хотя и было ее немало. За щитами просматривались в основном пешие воины. Так доложили ему те командиры сотен и отрядов, которые уже побывали под стенами гуляй-города.

Чтобы убедиться окончательно в последнем, гетман отправил вперед легкоконных разведчиков. Те подтвердили ранее виденное, хотя близко к щитам их не подпустили лучники и арбалетчики — стрелки из самострелов.

Гетман высказал собравшимся на военный совет свое решение на битву: гуляй-город — это излюбленное средство русских против любой конницы — надо брать штурмом. Тем более что войско великого князя Александра Казимировича имело хорошо видимое для своих и чужих заметное превосходство. Такое обстоятельство могло только поднять боевой дух одних и устрашить сердца других.

Значит, решили собравшиеся у распахнутого полога гетманского шатра, надо прорываться через гуляй-город. Крепость, в которую через пролом в стене прорвался осаждающий ее противник, уже перестают в таком случае быть крепостью. Она превращается в беззащитный город, где завязались уличные бои. На Митьковом поле все будет гораздо проще — вместо узких улочек чистое поле, где есть разгуляться конным тысячам.

Гуляй-город можно прорвать в любом месте — каждая брешь в нем выводила на простор. Если добиться такого, да еще в нескольких местах сразу, то можно почти тотчас получить перевес в маневренности полных полков, сбить и разъединить защитников деревянной крепости, пригнав их к щитам с двух сторон. А там рукой было подать до Дорогобужа — ключа к городу-крепости Смоленску.

На холме решили еще и другое — если атака по фронту не принесет успеха, то можно попытаться обойти гуляй-город с флангов: через лес и вдоль берега Днепра. Хотя сделать это было не легче. По всей видимости, московский воевода, перегородив стеной все поле, позаботился и о своих флангах.

Смущало военачальников польско-литовского войска лишь одно — уж слишком много пищалей смотрело на них из оконцев щитов. По два-три ствола на каждый щит, да еще расположенных в два ряда. Совсем как в небольшой каменной крепостной башне. А о ратном мастерстве, выучке и бесстрашии русских пушкарей большинство собравшихся на военный совет знало не понаслышке. Московский наряд не раз склонял чашу весов в свою пользу в сражениях, при обороне и осаде городов. Тогда все они были крепостями, хотя лишь немногие имели каменные стены.

Принимая в расчет силу огневого боя своего противника, гетман напомнил, что и у них немало артиллерии. В основном — полученной от магистра Ливонского ордена. Она уже подходила к Ведроши. А на наемных пушкарей, которые начинали входить в моду, можно было положиться в меткости огня. Но только не в стойкости на поле брани.

Обсудив все «за» и «против», гетман Острожский решил атаковать позиции русских по всей линии гуляй-города. Предстояло только выдержать первый залп нескольких сотен пищалей, послав перед этим в стену щитов свой залп, пусть и меньший по весу и числу ядер. А затем приступом взять крепостицу. Тем более что не требовалось ни штурмовых лестниц, ни подкопов, И не искать спасения во время приступа от расплавленной смолы и кипятка, которые лили на головы и спины штурмующих, засыпая им глаза золой и песком.

При штурме же гуляйгородских стен требовалось только растащить или повалить поставленные на катки тяжелые щиты. Они стояли не вплотную друг к другу. Стараться разбить щиты ядрами не имело смысла — каждый из них из дубовых досок и мог выдержать не одно пушечное ядро. Но такой штурм гуляй-города мог стоить больших потерь. Однако гетман шел на это ради общей победы, так как предполагал, что главное войско великого московского князя Ивана III Васильевича должно находиться под Дорогобужем.

Когда солнце, склоняясь к западу, стало бить в глаза русским, почти все польско-литовское войско перешло Ведрошь. На том берегу сгрудился огромный обоз — гетман в ему приказал немедленно переправиться. Он был уверен в успешном для него исходе сражения.