Военные приключения. Выпуск 4

Молодой, только что народившийся тропический циклон отыскал в безбрежности Индийского океана несколько маленьких тральщиков и принялся играть ими, перекидывая с волны на волну. На кораблях этого ждали, и потому жизнь в каютах, кубриках, на боевых постах шла своим чередом. Единственное, что беспокоило командира отряда тральщиков капитана 1 ранга Полонова, — как поведет себя техника, не приспособленная к ураганам открытого океана. В людях он не сомневался.

Полонов сделал все, чтобы избежать встречи с циклоном. Весь вчерашний день отряд уходил на зюйд. Но к вечеру стало ясно, что совсем уйти не удастся, что ураган все же накроет корабли черным своим крылом. И тогда тревожное чувство ушло и появилась настороженность: как-то отряд выйдет из испытания? И хоть не было в том никакой нужды, он передал по радио командирам кораблей, чтобы мобилизовали все возможности и достойно прошли через шторм.

— Есть! — один за другим отвечали командиры.

Только капитан 3 ранга Дружинин, командир тральщика, шедшего последним в кильватере, не удержался, добавил:

— Теперь все зависит от господа Бога, да от замполита.

Эту его присказку знали все офицеры отряда. Родилась она в ту пору, когда замполитом у Дружинина был Володичев, «вечный капитан-лейтенант», зависть всех командиров кораблей. Еще семь лет назад Володичеву вышел срок присвоения очередного воинского звания, но он все оставался капитан-лейтенантом, поскольку это потолок для замполита на тральщике. Не раз ему предлагали повышение. Отказывался, отвечая полушутя-полусерьезно, но тут он на месте, а как приживется на новой должности, еще не известно. Этой весной Володичев слег в госпиталь, и поскольку кораблю предстоял дальний поход, в район Суэцкого залива, то командование назначило на эту должность нового замполита, молодого — только из училища — лейтенанта Алтунина.

— Замполит — красавец мужчина, — сказали Дружинину в штабе. — К тому же в некотором роде он твой коллега, тоже из моряков-пограничников.

Последнее успокоило командира: сам когда-то начинавший службу на пограничных кораблях, он знал, какая это школа.

Лейтенант Алтунин был высок, строен, плечист.

Почти всю штормовую ночь он провел на боевых постах и в кубриках. Тральщик не крейсер, на нем внутренних переходов не так много, и Алтунину не раз приходилось выбираться на верхнюю палубу и сжиматься под ударами волн, цепляясь за штормовой леер. До своей каюты замполит добрался только под утро, переоделся в сухое и еще посидел у маленького столика, просматривая составленный накануне план политработы. Первым пунктом стояло: политзанятия на тему «Военно-политическая обстановка на Ближнем Востоке и задачи личного состава но повышению бдительности и боевой готовности».

Волна ударила в борт с такой силой, что тральщик завибрировал; графин, стоявший на полочке в глубоком гнезде, жалобно зазвенел. За иллюминатором была сплошная чернота. Пенные полосы серыми призраками возникали в свете судовых огней, наискось били по стеклу и исчезали.

Алтунин задраил иллюминатор глухой крышкой и принялся вытаскивать из глубоких ниш книжного шкафчика брошюры для завтрашних политзанятий. Полчаса он писал конспект, затем, не раздеваясь, прилег на койку, уперся ногами и головой в переборки, чтобы не елозить по одеялу. И подумал, что ему страшно повезло: как бы еще мог он попасть в Красное море, к берегам Египта и Аравии, в сказочный край из тысячи и одной ночи?!

Он задремал и вздрогнул, почувствовав тяжелый удар волны, обрушившейся на корабль. С треском разлетелся выскочивший из гнезда графин. Выскользнули из ниш и посыпались на пол книги, брошюры, конспекты. Алтунин вскочил с холодной дрожью в спине, подумал: произошло столкновение. Все переборки корабля мелко дрожали, и откуда-то из-за них доносился дробный грохот.

Торопливо застегиваясь, Алтунин вдруг понял, откуда этот грохот. Он был хорошо знаком, с ним всегда связывалось облегчающее чувство конца напряженности, конца похода: так грохочет в ключе отдаваемая якорь-цепь. Но поскольку в открытом океане якорь не отдают, значит, его сорвало и теперь он уходит в глубину, увлекая за собой цепь.

Алтунин выскочил в коридор, метнулся к двери, ведущей на верхнюю палубу, как положено, переждал, когда схлынет волна, и рванул ручки задраек. Корабль накренился, и дверь дернулась из рук. Он подался вслед за дверью, оглушенный ревом шторма. И тут неведомо откуда взявшаяся, совсем не соответствующая ритму волна хлестнула вдоль надстройки, ударила по двери, захлопнула ее со звуком выстрела, Алтунин отлетел к противоположной переборке, ударился головой о пиллерс…

Когда очнулся, увидел над собой бледную близкую луну. На нее наползала круглая тень, и он, присмотревшись, понял, что это светильник на подволоке, а тень — склонившаяся над ним голова командира корабля капитана 3 ранга Дружинина.

— Очнулся? — обрадованно заговорил командир. — Не тошнит? Тогда все обойдется. Руки, ноги целы, голова цела — можно не волноваться. Шишка, правда, здоровая, но шишки нашему брату бывают на пользу.

Алтунин слабо улыбнулся.