Военные приключения. Выпуск 5

Я всегда, всю свою жизнь, с особым уважением относился к людям,, избравшим делом своей жизни воинскую службу, — к офицерам. И это уважение пытался, как мог, выразить в своих произведениях. И потому, когда меня иногда критики называют с известной долей условности «офицерским писателем», я не спорю. Действительно, большинство действующих лиц моих романов — офицеры. Хотя в «Моонзунде», например, или в романах «Из тупика», «Реквием каравану PQ-17» у меня довольно широко представлены матросы. Здесь деле вот в чем. Я сознательно добиваюсь, чтобы было привито и всячески поддержано понятие офицерской чести. Офицер — это звучит громко и очень гордо. Матрос или солдат, при всем громадном к ним уважении, отслужили свои два-три года и ушли на «гражданку».

Офицер всю свою жизнь связал с армией, защитой Отечества. Это его профессиональное дело, его доля и его жизнь. И всегда, во все времена в нашем Отечестве офицеры гордились своим званием, выше жизни ценя офицерскую честь. И сегодняшний советский офицер это хорошо понимает, чувствует и осознает. Необходимо честь и достоинство офицера всячески поддерживать.

Раньше были прекрасные слова — офицер, представляясь, заявлял: «Честь имею». Это чрезвычайно емкое понятие.

Под честью офицера я подразумеваю помимо личной чести еще и комплекс каких-то первостепенной важности качеств. Главное — это патриотизм, готовность не задумываясь отдать жизнь за Родину. Обязательный профессионализм, отличная специальная подготовка. Ну и само собой — большая культура, чистоплотность в поведении, стремление к самосовершенствованию, возвышенное отношение к женщине. Пьянство в офицерской среде недопустимо.

Офицер в моем понимании — это образец человека и поведения человека.

Надо учитывать, что офицер не только защитник Отечества, он еще и воспитатель. И от того, каков он сам, во многом зависит, и каковы будут его подчиненные. Да и отношение подчиненных будет зависеть от этого.

Ведь матросы или солдаты судят своего командира, особенно молодого, так, как ни одна аттестационная комиссия. Судят очень строго и замечают все, любые мелочи. Вот мы на своего командира молиться готовы были, хотя лекций он нам не читал, душещипательных бесед не проводил. Но всем своим поведением, своим отношением к службе, тем, что спал на мостике, что всегда можно было прийти к нему и поговорить, получить совет, — подавал нам пример. И мы его уважали и как воина, и как командира, и как товарища. Он даже с нами в Мурманске в футбол играл, и я ему тогда часы раздавил. А когда война закончилась, встретил я его случайно в Ленинграде на улице. «Слушай, — говорит, — юнга, у меня жена беременная, а я в море ухожу, будь другом, поколи дрова». Представьте, для меня это было счастье. Я с места сорвался и с утра до вечера колол дрова. Я делал это для человека, которого глубоко уважал. Товарищеские отношения между матросами и офицерами в дни войны — не редкость. Общее дело и общая опасность сближают людей. Но в то же время офицер всегда оставался для нас офицером, а приказ приказом. Иначе и быть не могло.

По-другому обстояло дело на американском флоте, жизнь которого пришлось мне довольно близко наблюдать. Стою я как-то на вахте, рядом с нами пришвартовался американский крейсер. Вижу — вылез матрос из машины, а рядом три офицера стоят, курят. Этот матрос шлеп одного из офицеров по плечу и молча сует ему сигарету к носу. Тот дает ему прикурить, и матрос уходит. У нас такое невозможно. И правильно. Ибо это уже не демократия, а расхлябанность, полное отсутствие воинской дисциплины.

Сейчас, мне думается, нужна большая требовательность. Ведь дисциплина не самоцель. Она основа армейской службы, основа воспитания солдата, воина. В боевых условиях даже секунды играют решающую роль. Когда на корабле играли боевую тревогу, звенели колокола громкого боя, ты должен был превратиться в черта, в дьявола. Каждая секунда отвоевывалась твоими ногами, твоей ловкостью. Нужно миновать трапы, люки, не разбиться при этом и занять свой боевой пост, чтобы отразить атаки немецких подводных лодок и не получить торпеду в борт. Матросы русского флота всегда славились своей лихостью — попробуй в парусном флоте по канатику взлететь на высоту семиэтажного дома. Взлетали, не боясь разбиться насмерть.