Военные приключения. Выпуск 7

Петя пожал плечами и сказал:

— Нормально.

— Теперь вопрос, как поднимемся обратно.

«Поднимемся», — ответил за водителя старший лейтенант.

— Поднимемся, — не стал изменять себе тот.

Вообще–то у них в колонне было не принято загадывать на будущее во время рейса. Думать думай о чем угодно, но говори только о настоящем пли прошедшем. И то, что он, командир, первым нарушил этот негласный закон, неприятно кольнуло Верховодова. «Расслабился. Первый расслабился, — пряча лицо в распахнутый бушлат, подался в уголок кабины старший лейтенант. — Как это, оказывается, просто и легко — поверить в мир и забыть об опасности. Теперь жди неприятностей».

Но то ли оттого, что уже вроде бы не должны были появляться здесь, в «духовской» чирикарке, советские колонны, а может, в какой–то степени непонятный, совершенно не военный порядок движения, но «ниточка» Верховодова отмеривала километр за километром на глазах у изумленных, попрощавшихся уже с шурави жителей близлежащих кишлаков.

«На дурика можем и проскочить», — попытался успокоиться Костя.

Но нет, в самом деле, видимо, нельзя менять своих привычек во время «выезда на войну».

Вдруг что–то нарушилось, сбилось в мерном шорохе и гуле кабины. В первый момент Верховодов не понял даже, что именно, и только когда Угрюмов бросил взгляд на подвешенную к панели «звездочку» — переносную радиостанцию, старший лейтенант догадался: лейтенант Гриша Соколов, старший в сопровождении, нажал тангенту, вызывая на связь.

— Есть новости, Седьмой.

— Понял, схожу.

Угрюмов молча сбавил скорость, выбирая место, где высадить старшего на подножку командира. Вроде бы ничего не изменилось в выражении лица водителя, остающегося в кабине, но перед остановкой успел увидеть Верховодов, как вырвал из пазов у дверцы автомат Петя, положил его на сиденье рядом с собой. На то место, где сидел он, старший лейтенант. Жаль, не видит этого комбат, он бы тогда понял, что значит для идущего первым оставаться одному. Вернее, что значит сидящий рядом командир…

— Слушай рацию, — сказал Верховодов и спрыгнул с подножки.

— Проезжай, проезжай, — махал он рукой притормаживающим водителям.

Колонна убрала «гармошку» — то есть подобралась, перестала дергаться и рваться и словно сжалась в ожидании: командир на связи. Что же случилось? Может, поступил приказ возвращаться в Кабул, или еще что?..

— Чего там? — запрыгнув на броню соколовского «бэтра», спросил Костя у высунувшегося из люка лейтенанта.

Гриша начал ездить в «ниточке» Верховодова полгода назад, но этого было достаточно, чтобы они знал и поведение друг друга в любой ситуации. А что в дружбе мужчин еще надо? Тем более на войне! К тому же Гриша Соколов оберегал со своими ребятами колонну Верховодова, а тот — его. Удерживало лейтенантов, видимо, еще и то, что были они одного возраста и единственными в батальоне холостяками…

Костя замер на броне: а что если это было основным и главным в решении комбата? То, что они холостяки? Что ни семьи, ни детей, а значит, если не придется вернуться…

«Ну и что, ну и правильно, — не дал развиваться цепочке размышлений Костя. Он не знал, как отнестись к своей догадке, как после этого думать о комбате, который предусмотрел гибель «ниточки» и… и отдал его, Костю, Гришку Соколова на… на…

— Ну, чего там? — нетерпеливо переспросил Соколова.

Тот хотел пожать плечами, но они застряли в проеме, и Гриша нырнул обратно под броню. Поджав ноги, чтобы никого не задеть, за ним юркнул Верховодов.

— Ноль–пятый, лично, — протягивая потрескивающий эфиром шлемофон, шепнул лейтенант.

С появлением раций и передатчиков у «духов» переговоры в открытом тексте прекратились и превратились в сущую муку: не разговор, а сплошной поток цифр, к тому же меняющийся с каждым новым рейсом. Семерки, тройки, десятки, сотни означали все — от координат «ниточки» и скорости движения до настроения солдат и того, пообедал ли он сегодня.

Соколов протянул планшетку с картой и цифровым кодом, Верховодов поднял глаза, чтобы поблагодарить лейтенанта, и недоуменно замер. Тряхнул головой — нет, видение не исчезло: за спиной Соколова, в глубине «бэтра», освещенный зеленой лампочкой подсветки, сидел Юрка Карин.

Водитель, то ли подтверждая это, то ли здороваясь, кивнул. Верховодов, ошарашенный новостью, еще не зная, что сказать и как поступить, на всякий случай показал ефрейтору кулак, но тот опять согласно кивнул и, стервец, улыбнулся.

А потом пошли кроссворды с радиограммой. Костя добросовестно выписал столбцы цифр, отдельные фразы, попросил три минуты и склонился над шифром. Поняв смысл передачи, вгляделся в карту, даже заглянул на ее сгиб. Поднял взгляд, ж Юрка, увидев его, сдержанно улыбнулся. Но на этот раз Верховодов никак не отреагировал, и водитель, присмотревшись, понял, что командир смотрит мимо него. Зная, что за ним уже никого нет, Юрка тем не менее оглянулся: никого.

— А ты почему здесь? — вдруг очнулся Верховодов и на этот раз не удивленно, а раздражительно посмотрел на Карина. — Я тебе где приказал быть?