Военные противники России

Получил приказ Конвента о переходе в наступление и Дампьер, несмотря на то, что его армия совершенно к этому не была готова. Находившиеся при армии комиссары Конвента недвусмысленно дали ему понять, что приказ обсуждению не подлежит и должен быть исполнен незамедлительно. Дампьер вынужден был подчиниться. Вопреки своей воле он бросил войска Северной армии в наступление на противника, располагавшего большим численным превосходством и более качественным личным составом. Однако две предпринятые Дампьером в мае 1793 года попытки перехода в наступление закончились неудачей. Во время второй из них он был убит пушечным ядром в Викольском лесу. Гибель в бою избавила его от гильотины, так как пришедшие через несколько дней к власти в стране радикальные якобинцы во главе с М. Робеспьером усмотрели измену в нежелании Дампьера действовать наступательно. А последовавшие затем неудачи республиканских войск на Севере Франции явились, по их мнению, убедительным тому подтверждением. Но еще до того, как бразды правления перешли в руки крайне левых якобинцев, представители Северной армии успели похоронить своего командующего в Пантеоне. Похоронен он был с большими почестями, как национальный герой, павший на поле брани за отечество. Но уже спустя некоторое время ближайший сподвижник Робеспьера депутат Конвента Ж. Кутон публично обвинил Дампьера в измене, заявив при этом, что властям не хватило лишь нескольких дней, чтобы изобличить генерала в предательстве.

Аристократ по происхождению и республиканец по убеждениям, Дампьер сразу же с началом Великой Французской революции решительно порвал со своим классом и перешел на сторону восставшего народа. С возникновением для Франции военной угрозы он без колебаний встает в ряды вооруженных защитников отечества и революционных завоеваний французского народа.

Дампьер был профессиональным военным, прослужившим в рядах королевской армии долгие годы. При этом почти вся его служба прошла в самой привилегированной части французской армии — королевской гвардии, где Дампьер дослужился только до чина капитана. Сделать более успешную карьеру, несмотря на знатность происхождения и далеко незаурядные военные способности, ему помешали необузданность характера и экстравагантность совершаемых из-за этого поступков. Однако, несмотря на воинственные наклонности, Дампьеру за все время службы в королевской армии так и не довелось принять участия ни в одной военной кампании. Так что к началу Революционных войн никакого боевого опыта он не имел, и имя Дампьера в военных кругах никому ни о чем не говорило, разве что иногда припоминали о его полетах на воздушном шаре.

С началом войны Франции против 1-й коалиции европейских держав Дампьер, в отличие от многих своих бывших сослуживцев по королевской армии, остался верен своей родине и принял активное участие в ее защите от вражеского нашествия.

В рядах революционной армии он сделал стремительную карьеру. Не прошло и года со времени его возвращения на военную службу, как он за свои боевые отличия из отставного капитана стал дивизионным генералом (высшее воинское звание во французской республиканской армии).

Особенно отличился Дампьер летом и осенью 1792 года как командир кавалерийского полка и отдельного отряда, а затем и дивизии. Это принесло ему славу одного из лучших генералов французской армии. Но как командир крупного соединения (в данном случае отдельного корпуса) в конце 1792 — начале 1793 годов он никак себя не проявил. Видимо, сказалось отсутствие необходимого опыта руководства такого рода формированиями. Однако горький опыт, по всей вероятности, не прошел для него даром, он сумел сделать из него правильные выводы. И уже весной 1793 года, возглавив Северную армию, Дампьер весьма искусно организовал оборону на подступах к французской границе и довольно умело руководил вверенными ему войсками.

Активной обороной войска Северной армии сковали превосходящие силы противника и не позволили ему с ходу ворваться на территорию Франции. Есть все основания полагать, что военный талант Дампьера до конца так и не раскрылся. Он погиб в бою в расцвете сил, когда ему было всего 36 лет. Впрочем, не исключено, что его боевая карьера могла закончиться и на эшафоте, как это случилось со многими его коллегами-генералами в годы якобинского террора. Политические подозрения якобинцев, особенно в отношении «бывших», были просто маниакальными, и малейший повод служил основанием для немедленной расправы. А Дампьер позволил себе усомниться в целесообразности навязанного ему политическим руководством характера боевых действий. Уже одно это в глазах парижских политиков ставило под сомнение его политическую благонадежность и не заслуживало никакого снисхождения.