Рассуждает политолог Майкл Паренти:
«Надо ли после этого говорить, что экономика США начала пухнуть, как на дрожжах. Ларчик открывался просто. Если денег американцам на что-нибудь не хватало, им не обязательно было тратить на это собственное золото – они просто включали печатный станок и рисовали себе денег столько, сколько нужно!
Единственным, кто отказался подписать грабительские соглашения о переходе на доллар, был… Сталин. Именно после этого СССР превратился в изгоя и «империю зла». Против Советского Союза были введены драконовские пошлины и санкции, многие из которых действуют до сих пор.
Говорит Игорь Хохлов:
В истории с превращением доллара во всесильную валюту есть еще один малоизвестный нюанс. Президент Франции Шарль де Голль, понимая, в какую кабалу американцы ввергли страны Европы, однажды попытался обменять американские доллары, которыми владела страна, обратно на золото, хранившееся после войны в Федеральной резервной системе США. Требование было справедливым. Формально любой желающий имел право поменять свои доллары на золото. Но фактически, конечно, никто возвращать драгоценный металл обратно не собирался.
Как сказали бы сегодня, американцы Шарля де Голля интеллигентно «послали». И правда – менять золотые слитки на простые бумажки, которые казначейство может печатать хоть каждый день, глупо. Однако Шарль де Голль американской шутки не понял и по-генеральски уперся. Он заявил, что если американцы не заберут обратно свои доллары и не вернут обратно французское золото, то Франция выйдет из НАТО и ликвидирует все американские базы на своей территории.
Только тогда США начали нервничать. Несколько месяцев они совещались, торговались по долгам, а потом кое-что все-таки вернули.
Вспоминает Александр Оськин:
Спустя несколько лет то же самое решили проделать и немцы – обменять накопленные страной доллары на золотые слитки, хранящиеся в ФРС США. Но не тут-то было. То, что удалось генералу де Голлю, у немцев уже не прошло. США просто отказались от своих обязательств по золотому обеспечению доллара, и Германия настаивать не стала. Не просить же, в самом деле, защиты у Москвы.