Военные трофеи

– Как просто вы себя выдаёте, – укоризненно сказала она. Сознание её по-прежнему было окутано мглой. – Поверьте же, я и сама с превеликой радостью восприняла бы полное опровержение моей теории. К несчастью, на настоящий момент факты всё более укладываются в противоположное гнездо.

Он задумчиво посмотрел на неё.

– Я понимаю, почему вы никому не хотели говорить.

«А я не понимаю, почему я вам теперь об этом говорю, – удивлялась какая-то часть её существа. – Почему я должна вам верить? Ведь вы даже не учёный».

– А что думают об этой теории ваши коллеги? – спросил он.

– Мне ещё только предстоит поделиться моими сведениями с другими. И я по-прежнему не отказываюсь от мысли опровергнуть сконструированную мной модель. Но надежды всё меньше.

А не собирался ли он причинить ей какого-нибудь вреда? – возникла у неё внезапная мысль. Или даже убить её? Не за этим ли он привёл её в это заброшенное место? Она вся задрожала. Она так тщательно утаивала свои наблюдения. Невозможно было и представить, чтобы он заподозрил. Она никому ничего не рассказывала – даже подругам по триаде. Но ему и подозревать ничто не пришлось – она сама только что всё ему выложила. Почему? Что на неё нашло? Что сделало невозможным сопротивление этой череде его вопросов? Если бы теории её стали достоянием гласности и были бы со временем подтверждены из независимых источников, это могло бы серьёзно нарушить отношения между Человечеством и Узором. Радость от этого была бы только для Амплитура, который тут же кинулся бы промышлять раздуванием межрасовых противоречий, которые всегда угрожали целостности Узора. Та же самая мысль независимо от неё пришла в голову и Страат-иену.

– А не может быть так, что эта мысль заложена в вас Амплитуром, чтобы посеять в Узоре семена раздоров? Вы же знаете их способность к «внушению», которая не распространяется только на Человечество.

– Я и близко к Амплитуру не была – ни сном, ни духом. – Ответ её прозвучал жёстко и убедительно. – И, определённо, никто из них не бывал на моей родной планете.

– Если бы побывали, то он «внушил» бы вам, что этого не было, стёр бы это из вашей памяти, – возразил он.

– А тогда с чего бы я стала вам сейчас всё это рассказывать?

На этот вопрос он не мог, понятно, ответить. И предпочёл сменить тому дознания.

– Давайте по одной теории за раз. Предположим, что ваша работа не вдохновлена Амплитуром. Вы всего лишь историк. Один. Почему никому другому не пришла в голову столь же радикальная идея?

– А с чего вы взяли, что я одна? – вызывающе спросила она.

Это его осадило.

– А вы знаете других, пришедших к подобному же заключению?

– Я этого не говорила. Я просто предположила, что другие, работающие, может быть, в других отраслях знания, могли прийти к тому же итогу, подходя к вопросу с другой стороны, а молчание сохранять по причинам, сходным с моими.

Он поднял камень, поиграл им и, наконец, кинул с обрыва вниз. Камень бесследно исчез в кипящей под ними пене и брызгах.

– Знаете, – сказал он мягко, – с самого начала, с первого контакта Узор подталкивал нас к тому, чтобы мы становились всё более хорошими воинами – гораздо лучше, чем когда мы были изолированы на своей планете. Она моргнула и покачнулась, но удержала равновесие.

– У меня вдруг закружилась голова.

– Это пройдёт, – небрежно уверил он её. – Вы просто не привыкли к сочетанию морского воздуха и ветра.

– Да. – Туман, который густо клубился у неё в голове и путал мысли, внезапно рассеялся. – У вас есть пословица, грубая, как всё человеческое, но тем не менее хорошо описывающая всё – что «тигра надо ловить за хвост».

Он повернулся к ней лицом, руки его были засунуты в разрезные карманы тонкой куртки.

– Правильно. И Узор поискал и нашёл себе тигрёнка – и принялся насильно скармливать ему стероиды, чтобы натравить его на Амплитур.

– Именно. И скоро у нас кончится мясо, которым этого тигра кормят. И я глубоко убеждена, что все проявляют крайнюю наивность, считая, что удастся так просто перевести его на овощную диету.

– Кого угодно можно переучить, – пробормотал Страат-иен.

Она сделала крылом отработанный вейсами жест отрицания.

– Теоретически. Но согласится ли он добровольно на атрофию клыков и когтей? Захочет ли?

Ответа у него не было.

– Величайшей радостью в моей жизни было бы, если бы я сумела опровергнуть эту теорию, – сказала она ему.

Он кивнул. И просто чтобы окончательно удостовериться в своём решении, сказал прямо:

– У тех же из нас, кто происходит с Коссуута, есть даже ещё больше причин желать применения своего боевого искусства, чем у остальных людей. – Он стал внимательно за ней наблюдать. Насколько он мог судить, в её ответе не было ни тени заминки или искусственности.

– Я понимаю. Как историк, специализирующийся на делах Человечества, я знакома с действиями Амплитура на этой несчастной планете, хотя за сотню лет, я думаю, ползучая озлобленность могла бы немного и поизгладиться.