Военные усилия России в мировой войне

Дабы охарактеризовать это явление, мы приведем выдержку из доклада, прочитанного в феврале 1922 г. начальником французской Военной академий (бывшего затем нач. французского Генерального штаба) ген. Дебеней[180]: «При помощи планов и гравюр, сохранившихся в нашем военном министерстве, а также батальных полотен, развешанных в Версале, легко восстановить перед собою картину поля сражения в наполеоновскую эпоху. На первом плане видны линии сражающихся батальонов, эскадронов, пушек. Эти боевые линии состоят из густых построений, опоясанных традиционными клубами порохового дыма. На втором плане, но еще близко от боевых линий, уже не так тесно; там видны зарядные ящики, продовольственные повозки с характерными брезентовыми верхами, а также лазаретные линейки. В глубине картины: начало уходящего вдаль белого пути — это этапная дорога армии; вдоль нее эшелонированы редкие магазины, и она приводит во Франции к арсеналу и госпиталю. Мало народу нужно было, чтобы обслуживать столь примитивно устроенный тыл, и много народу нужно было, чтобы заполнить боевую линию; вся армия была, почти целиком, в этой линии. В 1870 году картина мало меняется: боевой фронт занимает несколько большее пространство в глубину, а тылы — немного более заполнены.

В 1918 году, во время грандиозного заключительного сражения за Францию, боевой фронт распространился вширь до поражающих размеров. Серые пятна материальной части перемежаются с маленькими черными точками, представляющими собою людей; время от времени попадаются пустые пространства, кажущиеся на первый взгляд совершенно безлюдными и заброшенными. По мере удаления от боевой линии жизнь как бы возрождается; в 20 километрах от фронта вступаешь уже в полосу местности, кажущуюся густо заселенной. Все заполнено артиллерийскими парками, обозами, складами разного вида снабжения, лазаретами. В пятидесяти километрах от боевой линии находится полоса местности, еще более заселенная и более глубокая. Здесь — громадные склады огнеприпасов и разного рода имущества, здесь — многочисленные починочные мастерские современной сложной материальной части; здесь — большие госпиталя и интендантские магазины. Наконец, еще дальше от поля сражения, то есть внутри самой страны, склады и магазины перемежаются с заводами, гурты скота с мучными лабазами, госпитали с санаториями для выздоравливающих. Вот во что теперь превратились те несколько сот зарядных ящиков и обозных повозок, которые были разбросаны там и сям сейчас же за боевой линией в сражении под Аустерлицем^{32}.

Между вышеуказанными полосами и всеми находящимися там учреждениями безостановочно циркулируют бесконечные вереницы грузовиков; а по железным дорогам днем и ночью идут сотни поездов. Жизнь кипит ключом во всем этом тылу вплоть до морских портов, где выгружаются прибывающие из-за океанов нужные для военной промышленности сырье и полуфабрикаты. Точно громадный конвейер протягивается через всю страну по направлению к боевому фронту. Так изменилась тонкая, одиночная этапная дорога, по которой спокойно, небольшими переходами, проходили обозы великой армии из Вены в Ульме, из Ульме в Страсбург^{33}.

Совершенно понятно, что для обслуживания вышеуказанного конвейера, для фабрикации, сборки и пригонки элементов материальной части, которые он на себе несет, нужны многочисленнейшие и опытные руки… иначе говоря, нужны люди и люди…

В действительности, следствием современной машинизации армии отнюдь не является уменьшение ее численности. По мере того как вооружение совершенствуется, армия снимает людей с боевой линии и распределяет их все глубже и глубже для обслуживания тыла. Общая численность остается та же, но личный состав эшелонируется, заполняя всю страну».

Необходимость иного, чем в прежние войны, распределения «людского запаса» начала сказываться с самого начала войны. В течение войны, по мере большего и большего применения машин, новые тенденции сказывались все сильнее и сильнее и в конце концов выразились в том, что в действующей армии на каждого бойца приходилось два человека в тылу. Несомненно, что такое распределение людей было в боевом отношении громоздким и мало продуктивным. Но кроме констатирования числового взаимоотношения необходимо еще рассмотреть, в какой мере этот многочисленный тыл был производительным.

Для достижения этого существовал только один путь — проведение принципов «научной организации» (тейлоризм)^{34}. Но в этом отношении наши руководящие военные круги настолько отстали, что даже такой крупный ум, как генерал Алексеев, стал в тупик перед новым явлением, вместо того чтобы приступить к энергичному его изучению и реорганизации. Непосредственным следствием этого было то, что по пословице «гони природу в дверь, она войдет в окно», новая тенденция распределения людского материала проходила «явочным порядком», стихийно, а следовательно, беспорядочно и мало продуктивно.

Численность людей в глубоком военном тылу (в подчиненных военному министерству запасных войсках, заведениях и учреждениях)