Военный аппарат России в период войны с Японией (1904 - 1905 гг.)

Что касается запасов обмундирования и снаряжения, то их, как упоминалось выше, почти не было. Данное обстоятельство привело в период Русско-японской войны к самым серьезным последствиям. Неожиданно выяснилось, что интендантство просто не в состоянии одеть войска все увеличивающейся действующей армии в должный срок. Это было уже из ряда вон выходящим случаем! Пришлось принимать экстренные меры. Положением Военного совета от 10 июня 1904 г. было разрешено обеспечить Маньчжурскую армию за счет вещей и материалов, поставляемых для войск Европейской России по сроку 1905 г., т. е. позаимствовать определенную их часть и отдалить до некоторой степени сроки обеспечения вещевым довольствием войск Европейской России[269]. Однако из-за значительного увеличения численности действующей армии уже к началу ноября 1904 г. все вещи и материалы, заготовленные для войск Европейской России, были изъяты. На заседании Военного совета 11 ноября 1904 г. главный интендант Ф. Я. Ростковский доложил, что в связи с этим срочное довольствие войск Европейской России может быть обеспечено не раньше второй половины 1905 г. Он предложил выдать им вещевое довольствие деньгами, по ценам частных обмундировальных мастерских[270]. Такая мера создавала немало проблем для войск Европейской России, поскольку если даже интендантство не могло снабдить их к нужному сроку, то для большинства воинских частей это оказалось вовсе не под силу. На данном основании Военный совет отклонил предложение главного интенданта и постановил: « „...“вещевое довольствие войск должно быть вполне обеспечено тем или иным способом, хотя бы для этого пришлось испросить в установленном порядке разрешения на временное отступление от установленных образцов обмундирования»[271].

В дальнейшем проблема заготовки обмундирования еще более обострилась, и в конце 1904—начале 1905 года для снабжения запасников, отправляемых на Дальний Восток, и новобранцев у ряда воинских частей Европейской России было изъято второсрочное обмундирование с выплатой взамен денежной компенсации[272]. Иными словами, для того, чтобы одеть действующую армию, пришлось частично раздеть войска, не участвующие в войне.

Состояние интендантских запасов к концу войны представляло собой печальную картину, и, чтобы восстановить их, потребовалось немало времени. К началу 1906 г. в неприкосновенных запасах военных округов не хватало 350 тысяч комплектов обмундирования, столько же комплектов снаряжения, 350 тысяч пар сапог[273], 911 465 пудов муки, 1 729 489 пудов сена, 1 271 244 пудов овса и ячменя и т. д.[274] Если взять в процентах, то, например, в Варшавском военном округе к началу 1906 г. в неприкосновенных запасах полевых войск остались лишь 24% положенного количества мундиров, 13% шинелей, 17% шаровар, 17% фуражек, 1% хозяйственных двуколок. Госпитальных вещей, консервов, сухарей, а также большей части обозного имущества не осталось вообще[275]. Похожая ситуация имела место и в других военных округах. (См. Приложение 4.)

Не следует думать, что все недостатки в сфере интендантского снабжения армий объяснялись только объективными причинами, за которые не несло ответственности само интендантское управление. Это далеко не так. Взаимоотношения командования действующей армии с Главным интендантским управлением в период Русско-японской войны были сложными. Управление, особенно в начале войны, крайне неохотно реагировало на запросы полевого интенданта и требовало непременно распоряжения самого А. Н. Куропаткина[276]. Таким образом, чрезмерная погруженность главнокомандующего в решение мелких хозяйственных вопросов, которая отнимала время от оперативной работы и неоднократно ставилась ему в вину историками и военными, проистекала исключительно по вине чиновников Военного министерства. В начале войны вопросы снабжения армии нередко вызывали длительную бюрократическую переписку. Например, на просьбу выслать 30 тыс. пар сапог главный интендант Ф. Я. Ростковский запрашивал командование: « „...“для какой надобности требуются означенные сапоги»[277] и т. д.