Военный аппарат России в период войны с Японией (1904 - 1905 гг.)

Наиболее яркий пример волокиты и бюрократизма – история поставки в армию непромокаемых накидок. В июне в Маньчжурии начинается период дождей. До начала войны с Японией солдаты в это время отсиживались в казармах и фанзах, что, естественно, невозможно в условиях военного времени. Наиболее дальновидные из военных прекрасно понимали это. 11 марта 1904 г. Военный совет министерства рассматривал представление Киевского военно-окружного совета о снабжении войск, отправляемых на Дальний Восток, некоторыми видами добавочного вещевого довольствия, в том числе и непромокаемыми накидками. Военный совет отказал на том основании, что «ходатайства начальника Дальнего Востока в деле не имеется»[278], и постановил «предложить Главному интенданту по вопросу о непромокаемых накидках сделать сношение с высшим начальством на Дальнем Востоке»[279]. Ростковский телеграммой от 18 марта 1904 г. запросил командование, действительно ли вышеуказанные накидки необходимы[280]. Куропаткин ответил утвердительно и просил прислать. Главный интендант ответил отказом и в телеграмме от 29 апреля 1904 г. предложил вместо непромокаемых накидок приспособить солдатские палатки, проделав в них прорези для головы (!)[281]. Куропаткин в телеграмме на имя военного министра от 6 мая 1904 г. сообщил, что подобная замена невозможна, и потребовал немедленно выслать накидки, так как до периода дождей осталось полтора месяца и без накидок «неизбежна усиленная заболеваемость»[282]. Имея, однако, основания не доверять военному министру, А. Н. Куропаткин 7 мая 1904 г. направил телеграммы великому князю Сергею Александровичу и командующему войсками Киевского военного округа В. А. Сухомлинову, в которых описывал сложившуюся ситуацию и просил помочь[283]. 8 мая 1904 г. Сергей Александрович телеграфировал Куропаткину: «Приму все зависящие от меня меры, чтобы снабдить войска непромокаемыми плащами. Сопровождаю государя по объезду частей 17 корпуса. Сергей»[284]. В тот же день поступила телеграмма и от Сухомлинова, где он сообщал, что ходатайствовал о накидках, но Военный совет ему отказал[285]. Однако великий князь принял крутые меры, и уже 9 мая 1904 г. Ф. Я. Ростковский поспешно сообщил, что «распоряжение по приобретению накидок делается». Другой телеграммой от того же числа главный интендант запрашивал: «какого цвета требуются непромокаемые накидки? В продаже имеются серые и черные»[286].

Однако с учетом времени, необходимого на приобретение и доставку, накидки прибыли в действующую армию слишком поздно.

К чему привел бюрократизм Главного интендантского управления, красноречиво свидетельствовал французский военный корреспондент Людовик Нодо: «Сколько раз охватывало меня глубокое чувство жалости, когда я видел, с каким терпением несчастные русские солдаты в период летних дождей мокли под ливнями, которые сразу пробивали их бедные отрепья. Да, разумеется, в России знали, что в Маньчжурии бывает период дождей, и принимали против этого меры. В армию были направлены непромокаемые одежды, но, к несчастью, слишком поздно и в слишком незначительном количестве. В результате большая часть солдат была вымыта и перемыта всеми летними и осенними дождями»[287].

С течением времени, когда стало ясно, что военные действия принимают широкие масштабы и затяжной характер, бюрократическая волокита значительно уменьшилась. Главный интендант уже не запрашивал командование, «для какой надобности требуются означенные сапоги». Однако главные проблемы: неудобный и неприспособленный к условиям военного времени механизм заготовок, финансовые затруднения, отсутствие на складах необходимых запасов и т. д. – остались в неприкосновенности.

Говоря о работе Главного интендантского управления, нельзя не отметить негативную роль Военного совета министерства.

В это время, по свидетельству графа А. А. Игнатьева: «в России Военный совет представлял складочное место для престарелых и негодных для действительной службы генералов»[288]. Может, Игнатьев и сгущает краски, но, по данным Военного министерства на 1 января 1905 г., свыше 30% членов Военного совета находились в возрасте от 70 до 83 лет[289].

Страсть к экономии, неизбежная в условиях недостатка финансов, порой доходила у них до маразма, а главной жертвой всегда становилось Главное интендантское управление. Если оружие и боеприпасы в условиях войны были, как говорится, хлебом насущным, да и великие князья, возглавлявшие артиллерийский и инженерный главки, могли при случае оказать давление на Военный совет, то интендантское снабжение кое-кто считал делом второстепенным, а генерал-лейтенант Ф. Я. Ростковский не обладал таким влиянием, как Михаил Николаевич и Петр Николаевич Романовы.