Читаем Военный госпиталь. Записки первого нейрохирурга полностью

Поэтому хирурги должны ставить себе две задачи: повысить абсолютное число возвращаемых в строй раненых и ускорить сроки возвращения. А между тем, на это не было обращено должного внимания.

Правильная постановка этого вопроса, выработка общих руководящих указаний и введение надлежащей методики в широком масштабе поднимут вопрос до высоты оборонных и теоретических проблем.

Необходимость в освещении этого вопроса и выработке общих директивных указаний видна из табл. 1. Даже ориентировочный анализ заставляет задуматься над этой таблицей.

Сводная таблица 9520 случаев вторичного шва

без повреждения костей

1. Количество операций по учреждениям при однородном контингенте раненых: от 0 до 200–400

2. Сроки наложения швов:

3. Распределение по областям:

голова и шея — 1,2 %;

верхняя конечность — 27 %;

область грудной клетки — 11 %;

область живота и поясничная — 12 %;

ягодица — 13,8 %;

нижняя конечность — 35 %.

4. Бактериологическое исследование произведено: от 0 до 14,5 % (в среднем), по большей части бактериоскопия.

Находки:

стафилококки — 36 %;

стрептококки — 12 %;

кишечная палочка — 18 %;

диплококки — 22 %;

неопределенная форма — 12 %.

5. Подготовительные периоды:

время производства — данных нет;

какие меры — данных нет.

6. Методы оперирования:

полное иссечение с дном — 39 %;

освежение краев и удаление грануляций — 46 %;

только освежение и только сближение краев — 13 %;

пластические операции — 2 %.

7. Исходы:

первичное натяжение — 64 %;

частичное расхождение — 18 %;

полное расхождение — 18 %;

по отдельным госпиталям — 46 %;

вторичное натяжение — 43 %.

8. Обострение инфекции — 18 %.

9. Сроки заживления после операции:

раны без осложнения — 10–15–20 дней;

раны с частичным расхождением — 20–28;

раны с полным расхождением — 20–50–60;

раны с полным расхождением в единичных случаях — 90–180.

Возьмем хотя бы первые два раздела.

Целый ряд лечебных учреждений — и военно-санитарных, и Наркомздрава СССР — совершенно не применяет метода вторичного шва и, по-видимому, вовсе не знает о нем.

Достаточно посмотреть на подлинный текст анкет: «В госпитале не было подходящих случаев — госпиталь общехирургического типа», — и рядом госпиталь, приводящий десятки и сотни случаев; или: «До сих пор не делает, но будет делать». Цифры чрезвычайно пестры: 3 случая, 5 случаев, 12 случаев и т. д.; единичные госпитали и авторы приводят 200–400 случаев.

Далее идут сроки. Сроки вызывают недоумение: по-видимому, у товарищей нет единого представления об оптимальных сроках, установленных за прошлую войну и приводимых в русской литературе послевоенного периода.

К удивлению, ничего не сказано о методе вторичного шва и в прекрасных руководствах Петрова, Гирголава и Гориневской, вероятно, из-за отвлечения внимания и под гипнозом тех результатов, которые получала проф. Гориневская при применении первичного шва в Москве в мирное время.

И другие разделы этой анкеты свидетельствуют о крайнем разнообразии подходов: например, процент бактериологических исследований колеблется от 0 до 14,5.

Необходимо уточнить клинические признаки, чтобы ими могли руководствоваться широкие врачебные круги, т. е. необходимо выработать показания и противопоказания к наложению вторичного шва. По-видимому, недостаточным знакомством с этим объясняется малый процент первичного заживления по данным одного фронта, на котором очень энергично применяют метод вторичного шва.

Возьмем раздел шестой: не слишком ли смело поступают наши врачи, производя иссечение ран с дном и удаляя грануляции в 86 % случаев? Наши авторы (проф. Корчиц, Рауэр) и докладчики на XVI съезде хирургов (Голькин, Суханов, Богданов), а также заграничные хирурги (Каррель, Лериш, Франц, Пайр) очень осторожно подходят к грануляциям и подчеркивают свое отрицательное отношение к удалению их.

Приведенных иллюстраций из предварительного анализа сводной анкеты вполне достаточно. Да, наконец, какой процент к общему числу раненых составляют эти 9,5–52 % раненых, прошедших через учреждения, которые дали означенный материал? Этот процент очень ничтожен по отношению к общему числу раненых в мягкие ткани и покровы. Достаточно взглянуть на табл. 2, чтобы понять, какие потенциальные возможности имеются в руках врачей, и с удивлением констатировать сроки пребывания раненых в ГЛР.

Я обследовал ГЛР и нашел, что многим раненым надлежало бы наложить вторичный шов, чем можно было бы значительно сократить количество койко-дней и вернуть бойцов в строй в предельно короткие сроки. Осмотр же госпиталей глубокого тыла создает впечатление, что инициатива и хирургический темперамент отсутствуют, выражаясь мягко, так как раненые лежат там по месяцам, а можно было бы сроки госпитального содержания значительно сократить: в некоторых случаях недели превратить в дни и месяцы — в недели.

Перейти на страницу:

Все книги серии Врачебные истории

Побеждая смерть. Записки первого военного врача
Побеждая смерть. Записки первого военного врача

«Когда же наконец придет время, что не нужно будет плакать о том, что день сделан не из 40 часов? …тружусь как последний поденщик» – сокрушался Сергей Петрович Боткин. Сегодня можно с уверенностью сказать, что труды его не пропали даром. Будучи участником Крымской войны, он первым предложил систему организации помощи раненым солдатам и стал основоположником русской военной хирургии. Именно он описал болезнь Боткина и создал русское эпидемиологическое общество для борьбы с инфекционными заболеваниями и эпидемиями чумы, холеры и оспы. Сергей Петрович открыл первые в России женские лечебные курсы, впервые применил термометр для определения температуры человека и разработал систему гигиены для врачей. В этой книге Сергей Петрович рассказывает о самых сложных и интересных случаях, с которыми ему довелось столкнуться во время врачебной практики, а также повествует о том, как нужно беседовать с больным, на что следует в первую очередь обращать внимание, как строить систему лечения пациента.

Сергей Петрович Боткин

Биографии и Мемуары / Документальное

Похожие книги

Девочка из прошлого
Девочка из прошлого

– Папа! – слышу детский крик и оборачиваюсь.Девочка лет пяти несется ко мне.– Папочка! Наконец-то я тебя нашла, – подлетает и обнимает мои ноги.– Ты ошиблась, малышка. Я не твой папа, – присаживаюсь на корточки и поправляю съехавшую на бок шапку.– Мой-мой, я точно знаю, – порывисто обнимает меня за шею.– Как тебя зовут?– Анна Иванна. – Надо же, отчество угадала, только вот детей у меня нет, да и залетов не припоминаю. Дети – мое табу.– А маму как зовут?Вытаскивает помятую фотографию и протягивает мне.– Вот моя мама – Виктолия.Забираю снимок и смотрю на счастливые лица, запечатленные на нем. Я и Вика. Сердце срывается в бешеный галоп. Не может быть...

Адалинда Морриган , Аля Драгам , Брайан Макгиллоуэй , Сергей Гулевитский , Слава Доронина

Детективы / Биографии и Мемуары / Современные любовные романы / Классические детективы / Романы
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное