Военный коммунизм в России: власть и массы

Председатель СНК Украины Раковский писал, что у украинского крестьянства за время революции и войны сложилась странная психология, в представления которой легко укладывалась и свобода торговли, и православие, и Советская власть[236]. Подобная окрошка в голове была характерна не только для украинского селянина. Компартия специально для широких масс, для крестьян в аббревиатуре своего названия РКП (б) сохраняла в скобках последнюю буковку, поскольку те нередко были убеждены, что коммунисты и большевики — это две разные партии, и бытовало разное отношение к коммунистам с их ненавистной «коммунией» и к более симпатичным большевикам, которые стояли за интересы крестьянства. На Украине петлюровцы искусно использовали укоренившееся в массе крестьян убеждение, что коммунисты стремятся забрать в общее пользование решительно все, начиная с земли и кончая женами и детьми. И случалось, что безграмотные скороспелые коммунисты-агитаторы, развивая перед еще более темной толпой теорию коммунизма, приводили слушателей в ужас, так как те находили в их речах подтверждение всех легенд. И как следствие — ряд восстаний под лозунгом: «Долой коммунистов, да здравствуют большевики!»

Подобная двойственность имела свои корни не только в безграмотности крестьянина, но и в самой политике РКП (б), которая периодически поворачивалась к деревне то своей привлекательной, то очень жесткой репрессивной стороной. Двойственность и противоречивость советской политики выражалась в раздвоении сознания крестьян и по отношению к различным учреждениям Советской власти. Те же украинские крестьяне ни в какую не желали сдавать хлеб в пользу города, который периодически выстреливал в них продотрядами, но заготовительным органам Красной армии, в которой они видели защитницу, везли продовольствие охотно и безболезненно. Бывали случаи, что ссыпка хлеба совершенно прекращалась, когда крестьяне узнавали, что ссыпной пункт принадлежит не армейскому опродкому, а гражданскому продоргану, и иногда сами отыскивали в городе воинские части и непосредственно передавали им привезенный хлеб. Другой пример. На Полтавщине, в селе Ковалин, крестьяне ответили отказом дать подводы подошедшему отряду красноармейцев, а через сутки, узнав из соседнего села, куда ушел отряд, что красноармейцы относятся к населению очень хорошо, ковалинцы собрали сход и вынесли решение:

«Командиру двигающихся войск Красной армии. Мы, крестьяне села Ковалин, узнав, что вы есть Красная армия, то есть Советская власть, которую мы признаем, а не коммуна, извиняемся за то волнение, которое у нас было, и постановляем подводы дать, в каком нужно количестве»[237].

С этим решением и были присланы подводы за 20 верст.

В 1919 году под впечатлением режима белых и побед Красной армии в разных регионах России происходил перелом в сознании крестьянства в сторону Советской власти. В ноябре 1920 года на Псковской губернской беспартийной конференции выступал один старик крестьянин, который даже расплакался на трибуне, рассказывая о кошмарах, творившихся белогвардейцами, когда они хозяйничали в губернии до прихода Красной армии.

«Причем этот делегат, — говорилось в отчете губкома партии, — не скрывая, сказал, что и он в числе других крестьян ждал прихода белогвардейцев и на горьком опыте убедился, что несут они трудящимся»[238].

На юге, в Конотопе, по сообщениям коммунистов-подпольщиков, до прихода деникинцев настроение крестьян и рабочих было антисоветское, происходили восстания, мобилизация в уезде дала ничтожные результаты. Деникинцев встретили радостно, был устроен трехдневный праздник с молебном. Однако деникинцы поспешили испортить настроение населения, тотчас после вступления в Конотоп они начали грабить магазины, избивать евреев, а потом и русских. У проходящих снимали сапоги и одежду, у крестьян отбирали лошадей, овес и скот, какой только понравится. В результате вторичное вступление частей Красной армии население уже встретило приветливо и помогало, чем только могло. Когда же красные были вновь выбиты из уезда, деникинцы показали себя вовсю. Была масса убитых и ограбленных.

«В настоящее время население относится к советской власти доброжелательно. Крестьяне говорят, что советская власть была бы совсем хороша, если бы она признавала свободную торговлю и не было бы евреев-комиссаров»[239].