Читаем Военный Петербург эпохи Николая I полностью

В истерике младая дева…Как защититься ей от гнева,Куда гостей своих девать?..Под стол, в комод иль под кровать?Урыльник полон под кроватью…Им остается лишь одно:Перекрестясь, прыгнуть в окно…Опасен подвиг дерзновенный —И не сносить им головы!Но вмиг проснулся дух военный —Прыг, прыг!.. и были таковы.[188]

На обратном пути на Петергофской дороге разочарованных гусар поджидала опасная встреча, которая не была отражена в поэме. Вдали показался великой князь Михаил Павлович, который в коляске, запряженной четверкой, возвращался из Петергофа в Петербург. Ехать ему навстречу означало бы попасть на гауптвахту, поскольку из полка они уехали без спроса. Лермонтов и Столыпин повернули назад и помчались по дороге в сторону Петербурга, впереди великого князя. Как ни хороша была четверка великокняжеских коней, друзья сумели ускакать вперед, под Петербургом свернули в сторону и к утру благополучно вернулись в полк. Михаил Павлович на расстоянии не разглядел лиц, только успел заметить двух ускакавших лейб-гусар. Он послал в полк спросить полкового командира, все ли офицеры были на учении, которое началось в 7 часов утра. Пришел ответ «все», поскольку друзья прямо с дороги отправились на учение.

А.А. Столыпин (Монго). Акварель А.И. Клюндера. 1834 г.


М.Г. Хомутов. Портрет 1830-х гг.


Прозвище Маёшка, которым Лермонтов называет себя в поэме, происходило от имени Майё — это был герой французских карикатур и романов, озлобленный горбун, умный остряк, влюбчивый циник, непримиримый враг самодовольной буржуазии. Лермонтов имел похожий характер, который в сочетании с небольшим ростом и большой головой обеспечил ему в кругу приятелей это имя. Прозвище Монго Столыпин получил по первым слогам фамилии путешественника Монгопарка, книга о котором случайно подвернулась Лермонтову. По другой версии, кличкой Монго называли собаку, жившую при Л.-гв. Гусарском полку, которая постоянно прибегала на плац во время учения, лаяла, мешалась под ногами, хватала за хвост лошадь полкового командира, генерал-майора Хомутова, и даже иногда способствовала тому, что он поскорее оканчивал учение.

Юнкерские и гусарские стихи принесли Лермонтову сомнительную популярность среди товарищей. «Гошпиталь», «Петергофский праздник», «Уланша» переписывались из тетради в тетрадь новыми поколениями юнкеров еще в течение многих лет. Они даже гордились, что у них есть как бы свой Лермонтов, близкий и понятный, который писал стихи не только из высоких побуждений, но и специально для юнкерского братства.

Штаб— и обер-офицеры Л.-гв. Гусарского полка. Рис. после 1835 г.


Вместо «поэт Лермонтов» им нравилось говорить «корнет Лермонтов». Но больше всего эти стихи навредили Лермонтову при жизни. Биограф поэта Висковатов отмечал: «Юнкера, покидая школу и поступая в гвардейские полки, разносили в списках эту литературу в холостые кружки „золотой молодежи“… и таким образом первая поэтическая слава Лермонтова была самая двусмысленная и сильно ему повредила. Когда затем стали появляться в печати его истинно прекрасные произведения, то знавшие Лермонтова по печальной репутации эротического поэта негодовали, что этот гусарский поэт „смел выходить в свет со своими творениями". Бывали случаи, что сестрам и женам запрещали говорить о том, что они читали произведения Лермонтова; это считалось компрометирующим. Даже знаменитое стихотворение «На смерть поэта» не могло изгладить этой репутации, и только последний приезд Лермонтова в Петербург за несколько месяцев перед его смертью, после выхода собрания его стихотворений и романа „Герой нашего времени" пробилась его добрая слава“».[189]

Глава 15

«Солдатское житье»

Как гласило краткое наставление, изданное в 1832 году, «исправный солдат ведет себя честно, трезво, порядочно, верен своему государю, знает твердо артикулы, послушен начальникам, содержит себя и амуницию во всегдашней чистоте и исправности, умеет правильно стоять, равняться, ворочаться, маршировать и ружьем своим действовать, знает имена всех своих начальников, сроки всем вещам, сколько получает жалования и провианта, притом должен быть бодр и расторопен».[190]

Перейти на страницу:

Все книги серии Всё о Санкт-Петербурге

Улица Марата и окрестности
Улица Марата и окрестности

Предлагаемое издание является новым доработанным вариантом выходившей ранее книги Дмитрия Шериха «По улице Марата». Автор проштудировал сотни источников, десятки мемуарных сочинений, бесчисленные статьи в журналах и газетах и по крупицам собрал ценную информацию об улице. В книге занимательно рассказано о богатом и интересном прошлом улицы. Вы пройдетесь по улице Марата из начала в конец и узнаете обо всех стоящих на ней домах и их известных жителях.Несмотря на колоссальный исследовательский труд, автор писал книгу для самого широкого круга читателей и не стал перегружать ее разного рода уточнениями, пояснениями и ссылками на источники, и именно поэтому читается она удивительно легко.

Дмитрий Юрьевич Шерих

Публицистика / Культурология / История / Образование и наука / Документальное

Похожие книги