Военный Петербург эпохи Павла I

«Новых солдат, которые во время учения в роты определяются, учить… одних, и не прежде ставить к учению в ротах, пока не совершенно все уметь будут делать; ибо в противном случае новых с старыми напрасно мучить. Таковому ж солдату сперьва одному часто стрелять, дабы пороху не боялся, и тем научился как ружьем владеть, так и патронами заряжать» 69.

«Настойчивым и строгим требованием правильного одиночного обучения Император Павел Петрович в самое непродолжительное время сумел привесть в отличное состояние всю армию, и в особенности кавалерию…» – писал К. Манзей 70. Служивший при Павле в Уфимском пехотном полку в далекой от Петербурга Уфе Л. Н. Энгельгардт писал о строевом обучении по новому уставу что «эволюции были просты, требовались только одна точность и мелочи удобопонятные» 71 . Эта положительная оценка устава чрезвычайно интересна – здесь мы слышим мнение простого армейского офицера, далекого от петербургских интриг и привычного служить с полной отдачей.

Ротные и батальонные учения производились в полках «непременно по два раза в неделю» 72.

Судя по данным Камер-фурьерского церемониального журнала, учения – батальонные или полковые – проходили в Петербурге практически в течение всего года либо на Дворцовой площади, либо на Царицыном лугу. Такие учения продолжались обычно 2–3 дня в среднем 2–3 раза в месяц. Таким образом, полк «учился» по 6–8 дней в месяц. Часто батальонные учения, иногда даже с небольшими маневрами «с пальбою», происходили перед разводом караулов 73. Иногда учения батальонов или эскадронов Гвардии проводились под непосредственным командованием Павла или Великих Князей 74.

Наиболее активно учения велись в Гвардейских полках в начале 1797 г., что понятно – Гвардию готовили к коронационным торжествам в Москве.

Нередко Павла упрекают в том, что при строевом обучении солдат, утомляя бесконечной «шагистикой», не учили «цельно» стрелять 75. Этот вопрос хотелось бы рассмотреть подробнее, так как меткая стрельба является одной из главных целей обучения солдата. Оставим пока в стороне утверждения ряда авторов о том, что солдат при Павле не учили стрелять, и постараемся ответить на вопрос, что же представляли собой ружья конца XVIII в.

«Дальность стрельбы из ружей не превышала 250–300 шагов (178–213 м)… Уже на дальностях в 300 шагов… рассеивание пуль характеризовалось величиной… около 1,6 м. Вероятность попадания в ростовую фигуру не превышала 10 %. При этих условиях стрельба оказывалась эффективной только при залповом огне, а также по сомкнутому строю на небольшие дальности» 76. «При большой неточности каждого отдельного выстрела с самого начала отказались от прицеливания и даже от обучения ему и искали достижения эффекта в возможно скоро производимом, залп за залпом, массовом огне по команде. Если Фридрих еще и указывал, чтобы не слишком торопились с огнем – „человеку надо сперва увидеть, куда он стреляет“, – то впоследствии было даже прямо запрещено целиться. Зато особенное значение придавали тому, чтобы залп выпаливался дружно и звучал как один выстрел. Предполагалось, что одновременное попадание такого большого количества пуль усилит деморализующее действие огня», – писал Г. Дельбрюк 77.

Таким образом, кремневое ружье отнюдь не отличалось меткостью; это, кстати, одна из главных причин появления линейной тактики – тактика в первую очередь зависела от оружия. Так что учить «цельно» стрелять из ружья, в силу своего устройства на «цельную» стрельбу не рассчитанного, не имело смысла, и в этом отношении знаменитое суворовское «пуля – дура» было в XVIII в., да и позже, не столько метафорой, сколько вполне очевидным фактом.

Устав 1796 г. достаточно подробно описывает порядок прицеливания: «Прикладываясь, солдатам ровняться на право, первой шеренге прямо, а задним немного ниже прикладываться; при чем солдатам смотреть по дулу на мишень и смело в огонь, и знать ему, куда выстрелить, не в верх или в землю; приклад приставить к плечу, голову опустить и глядеть, куда стреляет» 78. Кстати, как видно из текста, речь идет о стрельбе по мишени, т. е. о стрельбе учебной. Так что стрелять солдат при Павле учили вполне серьезно. Весьма критически настроенный по отношению к павловским военным реформам А. К. Баиов отмечал в Уставе 1796 г. «сильное развитие правил для наступательной, отступной и плутоножной стрельбы»79.

Следует отметить, что написанное выше касалось тяжелой пехоты – мушкетеров и гренадеров, вооруженных гладкоствольными ружьями. От них «цельной» стрельбы, как видно из положений устава, не требовалось. Но умение метко поражать цель было обязательным для егерей, вооруженных нарезными штуцерами, обладающими большой дальностью и точностью стрельбы 80. Так что требования к обучению солдат стрельбе предъявлялись в павловское время вполне разумные.