Военный разведчик

Если же сигнальную мину установить под небольшим углом в сторону растяжки, разумно где-нибудь недалеко посадить и группу захвата. При срабатывании сигнальная ракета с противным воем устремляется в голову виновника этого торжества. Несколько минут, ослепленный и оглушенный, он будет самым желанным клиентом любой группы захвата.

Часовой с первого поста докладывает о колонне машин, проследовавшей в Калашахи. Это был агитотряд. Он привез муку, консервы, керосин. Решение старейшин по минному вопросу необходимо было подкрепить гуманитарной помощью.

Вместе с агитотрядом приехал капитан Франц Клинцевич, заместитель командира 345 парашютно-десантного полка по спецпропаганде. На несколько минут он поднимается к нам на заставу. Приятно было встретить в Афганистане такого классного специалиста по работе с местными жителями.

После его отъезда я занимаюсь установкой сигнальных мин. А ближе к вечеру мы с командиром роты поднимаем заставу «В ружьё». Занятия по боевой готовности проводятся на заставе практически ежедневно. Иначе нельзя — бойцы должны работать на автопилоте. Сигнал тревоги прост и понятен всем — длинная автоматная очередь. Но сейчас тревога учебная и командир роты ограничивается лишь своим громоподобным голосом:

— Застава, в ружьё!

Через минуту на связь выходят экипажи танка и боевых машин пехоты. Из стрелково-пулеметных сооружений раздаются голоса:

— Рядовой Улановский к бою готов!

— Сержант Анточ к бою готов…

В отличие от Андрея Иванищева ротный проводит занятия без боевой стрельбы. Говорит, что любая стрельба действует на нервы жителям Калашахов. Без лишней необходимости делать этого не следует. Трудно с ним не согласиться.

Бойцы действуют грамотно. Видна Женькина школа. А вот с целеуказанием возникают проблемы. Нет карточки огня миномета. Танк не пристрелян. А я-то обрадовался, что бойцы действуют толково. Выясняется, что толковость эта только внешняя. Застава неплохо управляется голосом, сигналов же по радио наводчики-операторы не понимают.

Работы непочатый край. К ночному бою застава не готова. Да и к дневному, похоже, тоже. Склоны горы довольно крутые и невольно порождают чувства неприступности и безопасности. Безопасность эта мнимая. Налетов на заставу еще не было, а значит, и опыта их отражения нет. Я прекрасно понимаю, что для этого недостаточно красиво бегать и докладывать о готовности. А опыт, полученный при нападении на заставу, может оказаться последним, полученным при жизни.

Вечером рисую схему местности. Обозначаю ориентиры. Отмечаю дальности до них. И делаю свой первый боевой нож. В обед старший техник роты прапорщик Скворцов, привез мне с девятой заставы напильник и небольшую ручную дрель. Остальные инструменты принес рядовой Исагалиев, механик-водитель моей командирской БМП. Полоска металла от танкового снаряда мягкая и легко обрабатывается. Немного сложнее сделать рукоятку ножа, но ночь длинная и хорошо, когда есть чем её занять. За ночь я должен дважды проверить посты и это очень печально! Раньше я был уверен, что ночи созданы для мечтаний и любви. Как я заблуждался!

Глава 6. Лейла

Перед самым рассветом обнаруживаю на посту спящего рядового Багрия. Правда, подойти к нему не успеваю. Хороший человек Серёжа Багрий, но спать на посту нехорошо. Благо, что сон его обнаруживается практически сразу и не приходится поднимать заставу «В ружьё!». Для предотвращения таких проблем часовые каждые десять-пятнадцать минут проводят перекличку. Слышны голоса: «Первый… Второй… Третий… Четвертый… Пятый…» Если, к примеру, «Третий» не откликается, «Второй» делает одиночный выстрел из автомата. Это сигнал вызова дежурного по заставе, одновременно сигнал: «Внимание!». Дежурный по заставе разбирается, что произошло.

Сережа Багрий стоял на третьем посту. Когда он не откликнулся, «Второй» просто прекратил перекличку. И не вызвал дежурного. Ситуацию разрядил дежурный по заставе, сержант Алишер Разаков, санинструктор роты. В это время он проверял посты. Меня Алишер не заметил. Но высказал «Второму» и Сереже Багрию все, что о них думает. Кто стоит на втором посту, я не вижу (по голосу, кажется, рядовой Дима Чеботарьков), но и не вмешиваюсь в их разговор. Сержанты здесь толковые, подсказывать им не надо. Алишеру я доверяю. Он спокойно все разъяснит бойцам, без шума и пыли.

С утра занимаюсь дрессировкой слона. Слоном здесь называют танк Т-62. По прицелу навожу его ствол на ориентиры и предполагаемые цели. Данные угломера наношу на свою схему местности. Рядом с каждым, интересующим меня предметом, на схеме появляются дальность до цели, прицел и угломер для стрельбы из танка.