Военный советникъ

– Кроме вас, платиновые прииски на Урале имеют Элим Демидов и Шуваловы – и эти господа уже подписали соответствующие бумаги. По чести говоря, у них просто не было шансов отказаться от столь выгодного предложения… Особенно в свете некоторых возможных дополнений к договору с «Русской платиной».

Всем своим видом Переяславцев показал, что совсем-совсем не в курсе о чем речь – но будет просто-таки безмерно признателен, если его просветят.

– Речь о переработке отвалов золотодобычи машинными и химическими методами. Вы удивитесь, дорогой Петр Андреевич, сколько презренного металла можно извлечь из, казалось бы, пустой породы: от одного до четырех граммов на тонну отвального грунта!

– В самом деле?!

– Простите мой интерес, но вы что же, даже не ознакомились с проектом договора?

– Видите ли, князь, я мало разбираюсь в таких делах, а посему передал все моему поверенному. Тот же, после консультаций со знающими людьми…

«Опа!.. А не меня ли ищет стайка девиц Оболенских?»

Отгородившись собеседником, Александр немного выждал перед тем как выглянуть из-за живого укрытия:

«Фух, так это они к подружкам-Голицыным шли!»

Кое-как дослушав чрезвычайно длинную и запутанную фразу театрального полицмейстера, князь выразил уверенность в том, что его собеседник сможет принять правильное решение. В конце концов, русские дворяне всегда славились стойкостью к невзгодам и жизненным неурядицам – а слухи о злопамятности молодого великого князя не имеют под собой почти никаких оснований. Кстати, о слухах!..

– Леонтий Николаевич?..

Оставив резко погрустневшего полковника раздумывать о пределах своей принципиальности и готовности к духовному подвигу (отказывать царскому брату в сословной империи – это оно самое и было) Агренев направился наперерез весьма примечательной личности. Целому академику, профессору архитектуры, видному педагогу, редактору собственного журнала, члену-основателю (пардон за невольную пошлость) Общества архитекторов-художников, яркому представителю целой династии деятелей искусства… В общем, человеку множества достоинств, господину Бенуа.

– Как вам банкет?

– Все просто превосходно, Александр Яковлевич!!!

Мельком оглядевшись и понизив голос до деликатного, архитектор поблагодарил за приглашение, после чего, как бы между прочим, упомянул, что проект особняка князя на Английском проспекте почти завершен – осталось доработать всего пару-тройку мелких моментов.

– Вот кстати, Леонтий Николаевич: мой хороший знакомый приобрел строение по соседству. Возможно, вы слышали о бывшем особняке Пампеля?

– Да-да, как же!..

– Я был бы очень признателен, если бы вы взялись за переустройство и этого дома. Господин Долгин, по моему примеру, привык работать только с самыми лучшими!

То, что новый заказчик не будет лезть под руку и менять свои пожелания семь раз на дню, подразумевалось по умолчанию. Так что Бенуа с удовольствием принял повышенные обязательства – и даже позволил себе загодя прикинуть величину будущего гонорара, едва не прослушав из-за этого негромкий вопрос.

– Слухи?.. Какие слухи, Александр Яковлевич?

– Ну как же!

«Что-то среди девиц нездоровая суета намечается».

– Об открытии в Челябинске и Хабаровске отделений-филиалов Политеха, Женского медицинского института и Московского технического училища. Возможно, что и Петровской сельскохозяйственной академии… А у вас в вашем Институте гражданских инженеров[80] ничего такого не поговаривают?

Внимательно поглядев в глаза известного мецената, академик задумчиво протянул:

– Ах, эти слухи? Признаться, я не придавал им особого значения.

– Отчего же?

– Уж вам-то, Александр Яковлевич, как никому другому должно быть известно, что научная братия весьма ценит налаженный быт и прочие удобства больших городов. Опять же, возможности научной работы в маленьком провинциальном филиале не выдерживают никакого сравнения с таковыми в столичных университетах.

«А вот теперь точно по мою тушку охотницы идут! Так, ускоряемся».

– Не все так печально, дорогой мой Леонтий Николаевич. По слухам, в отделениях все будет устроено на уровне самых лучших заграничных храмов науки – и в плане оборудования лабораторий, и касаемо личного комфорта для преподавателей.

– Ох уж эти слухи!!!

– Мне говорили, что все будет именно так, и никак иначе.

К сплетням в изложении блондинистого архимиллионера определенно стоило прислушаться.

– Гм. Пожалуй, я все поинтересуюсь, кто их распускает. Для лучшего понимания обстановки, разумеется.

– Скорее всего, это молодые доценты, мечтающие о быстрой карьере – хотя бы и в глухой провинции. Или даже амбициозные магистры и бакалавры.

– Возможно. Да что там, скорее всего, так оно и есть!..

«Ну, вот и договорились. А великосветские кошечки-то все ближе и ближе. И их все больше!..»

Действительно, стайка милых созданий увеличивалась прямо на глазах: в нее влилась пухлощекая княжна Белосельская-Белозерская, затем поочередно девицы Барятинские, на полпути непринужденно присоединились княжна Гагарина и хрупкая изящная брюнетка Кантакузен – лишь оттенившая своей красотой невзрачную блеклость сестер Мейендорф.