Военный талант

— "384-322 до н.э. По старому стилю. Величайший из эллинских ораторов. По преданию родился с дефектом речи, который преодолел, набивая рот галькой и перекрикивая шум моря. Его речи убедили жителей Афин начать войну с Македонией. Наиболее известны три хвалебные речи и три речи на Олимпийских играх. Все датируются около 350 г. до н.э., плюс-минус несколько лет. Вопреки усилиям Демосфена, македонцы победили, и его отправили в ссылку. Позднее, он покончил с собой".

— Тут есть связь, — сказал я.

— Да. Тариен тоже был оратором. Может, это о нем.

— Не удивлюсь.

Вдруг я заметил еще одну надпись на скале, но другими буквами: "Хью Скотт, 3131". Они были вырезаны лазером.

— Всеобщее время, — заметила Чейз. — По времени Окраины это 1410 или 1411 год. — Она вздохнула. — В конце концов, Сим, возможно, простил брата. Может, даже понял, что тот был прав.

— Учитывая обстоятельства, ему пришлось бы простить очень многое.

Ноги у меня болели. Носки не слишком хорошая защита, поэтому мне приходилось двигаться, чтобы не обжечься.

— А где наш гость?

— В пути. Движется с ускорением. Несется на всех парах.

— Алекс?

— Да?

— Ты думаешь, она его нашла? Со временем, я хочу сказать.

— Лейша?

Я и сам думал об этом с тех пор, как приземлился. Таннер охотилась много лет. "Затерянный пилот" Кэндлза. И Сим, который

"...бродит теперь по ту сторону звезд,

Там, на далеком Бельминкуре".

— У нее не было источников института Мачесны. Боже мой, она, наверное, все время проводила здесь, делала снимки, пропускала их через компьютер, пытаясь воссоздать нужное созвездие.

— А что думаешь ты?

— Не знаю, но видимо, этот же вопрос не дает покоя Хью Скотту.

Я удержался от искушения вырезать свое имя рядом с именем Скотта и побрел к капсуле. Когда я уже забирался в кабину, раздался тревожный голос Чейз.

— Алекс, терпеть не могу приносить дурные вести, но появился еще один! И очень крупный!

— Еще один кто?

— Корабль "немых". Линейный крейсер, по-моему. Мне следовало заметить его раньше, а я следила за первым и не очень обращала внимание на другие экраны.

— Где?

— Примерно в десяти часах хода. Тоже на курсе сближения. Идет быстро, хотя резко тормозит. Наверное, экипажу достается. Тем не менее, он сможет достаточно замедлить ход и перейти на орбиту. Думаю, тебе лучше вернуться.

— Нет, — ответил я, покрываясь потом. — Чейз, уходи из "Кентавра".

— Ты сошел с ума.

— Пожалуйста, на споры нет времени. Эсминец далеко?

— Около пяти минут ходу.

— У тебя ровно столько времени, чтобы перебраться на "Корсариус". Если ты не сделаешь этого за пять минут, тебе уже никогда этого не сделать.

— Но капсула у тебя!

— Поэтому нечего стоять на месте и болтать. Шевелись. Уходи туда любым способом, но только уходи!

Я немного успокоился, лишь когда услышал голос Чейз:

— Все в порядке. Ты был прав, эти ублюдки сейчас разнесли "Кентавр" к черту.

Я попытался поймать изображение эсминца на экране капсулы, но он уже оказался вне пределов видимости. Чейз получила его изображение на мониторе "Корсариуса", хотя еще не смогла передать его мне на поверхность. В любом случае, это уже не имело значения.

— Вылетаю, — сказал я. — Увидимся через пару часов. Не хочешь пока научиться пользоваться капитанским мостиком Сима? Можешь отправить сообщение на Сараглию.

— Уже отправила, хотя очень удивлюсь, если они его получат. Здесь нет аппаратуры для передач на дальние расстояния. Алекс, кажется, мы тут застряли.

— Прорвемся, у них должен быть звездный двигатель.

Взлетев с карниза, я направился по пеленгу, который посылала Чейз.

В прохладной кабине, в наступающем вечере печальной планеты я думал о Симе и Скотте. Почему-то печальная судьба Скотта не давала мне покоя.

Может потому, что Кристофер Сим был слишком далеко?

Или потому, что одержимость Скотта становится и моей одержимостью?

Через несколько часов я причалил к "Корсариусу". К тому времени Чейз сумела включить магнитные двигатели. По крайней мере, теперь мы имели возможность передвигаться. Конструкция капсулы не позволяла поставить ее в док боевого корабля, поэтому я просто прицепил ее к корпусу возле люка до тех пор, пока у нас не будет более полного представления о ситуации.

— Ладно, — сказал я, как только снял шлем, — давай выбираться отсюда.

Пока мы шли к мостику, Чейз сказала с несчастным видом:

— Мы не сможем оторваться от них, Алекс.

— Но это же "Корсариус".

— Ему две сотни лет, да дело и не в этом. У нас нет звездных двигателей. Компьютеры ведут себя так, словно они есть, но...

— Нам придется действовать так, будто они на месте. Иначе все остальное уже не будет иметь никакого значения.

— Хорошо. Но если даже двигатели Армстронга где-то спрятаны, нам нужно время, чтобы набрать достаточный заряд для прыжка...

— Сколько нужно времени?

— В том то и дело. Показания на этот счет должны быть точными, а компьютер говорит — от двадцати пяти до тридцати двух часов.

— Вряд ли нам сейчас стоит беспокоиться о мелочах.

— Наверное. Я все равно уже начала набор мощности. Как только поднялась на борт.

— Когда здесь будут "немые"?

— Примерно через шесть часов.

— Тогда давай двигаться.