Военный трофей

— Да. — Маркус вдохнул лекарство от лихорадки. — Они хлещут кавадж и травят военные байки. — Он закатил глаз. — По звукам можно подумать, что они решили пережить бои заново.

— Маркус?

— Да? — откликнулся он, продолжая расхаживать вокруг.

Я откашлялась.

— Что с тобой произошло?

Он резко развернулся и уставился на меня. Я уж было думала, что оскорбила его, но он только фыркнул одно слово:

— Целители.

И тихонько засмеялся про себя.

— Так и думал, что вы спросите. — Он достал ящик и сел. — Ладно, у меня совершенно простая история. Вы когда-нибудь слышали о воспламеняющемся дёгте?

Он показал мне жестом продолжать есть, так что я просто покачала головой.

— Ясно. — Он вздохнул — Противная вещь. Её бросают в противника. Это вещество загорается при запуске и убивает всё чего касается. — Он уставился на свои ноги. — Я был в подобном сражении, и мне хватило глупости высунуться, когда поблизости пролетала эта штука. Я задел лишь самый краешек, но и этого хватило с лихвой.

Он вздохнул.

— Субстанция покрыла меня и начала гореть. О, как она горела! Я мечтал умереть, но молодой воин, едва молоко на губах обсохло, не внял моим мольбам о милосердии.

Он посмотрел на меня с серьёзным взглядом.

— Вашество не сделал этого. Он не позволил мне умереть. Даже после боли и страха в последовавшие дни, он не позволил мне умереть.

Маркус поднялся.

— Когда все закончилось, и я был излечен… моим боевым дням пришёл конец. С одним глазом я бы долго не продержался на поле боя.

Он сжал кулаки, затем прижал руки к голове и лицу.

— Горе от потери жжёт меня сильнее, чем тот огонь.

Его руки опустились, и единственный глаз уставился куда-то в отдаление.

— Вашество обругал меня за глупость и сделал своим символоносцем.

Маркус пожал плечами.

— С тех пор я у него на службе.

— Значит, он сделал то же самое, что и Жоден. — Я задумалась на мгновение. — Он был наказан?

Маркус рассмеялся над моими словами.

— Нет, трофей, не в том смысле, которое вы вкладываете в это слово. Я был простым воином, а не заместителем командующего. Конечно, к отказу Кира отнеслись не очень хорошо, и его действия вызвали много толков, но вы видели каков он в бою. Никто не посмел бросить ему вызов. Многие брали его символ и критиковали за нарушение традиции, но каждый раз он отвечал на истины.

Маркус встал и с головой укутался в плащ.

— Нет, с Жоденом всё по-другому. Из-за его отказа предоставить милосердие Симус попал в плен и от этого факта нельзя отмахнуться, трофей. Пока Кир поддерживает его, а Симус благодарен, будут большие проблемы с Советом старейшин. И возможно с Певцами.

— Как поступили целители…

Маркус поморщился.

— Я понятия не имею кто, что и как делал и не имею ни малейшего желания вспоминать детали. Это дела давно минувших дней, трофей. — Он впился в меня взглядом и указал на тарелку. — Ешьте. Я должен вернуться в шатёр и узнать нужно ли что-нибудь Вашеству.

Он ухмыльнулся и поднял бровь.

— Симус травит байки, а эти горожане верят каждому его слову. Я должен вернуться и заделать дыру в ведре, из которого льётся его самомнение.

Я захихикала, а Маркус покинул палатку.

Я поработала даже во время еды, кратко записывая все рецепты, которые только смогла вспомнить. Покончив с записями, я поставила горшки охлаждаться. Осталось время, чтобы дистиллировать лекарство от кашля (рецепт, к счастью вспомнился) если только смогу найти нужные ингредиенты в ящиках. Нужно проверить, не забыла ли я заказать мед. С ним лекарство будет вкуснее.

Внезапно на улице раздались мужские голоса и топот коней. Полог открылся, и в палатку вошла Айсдра.

— Трофей, там раненые.

— Раненые?! — Сняв последний горшок с жаровни, я вскочила с места, завязала волосы в узел и побежала.

В палатке толпились люди. Капитан разведчиков увидел меня и поспешил подойти.

— Трофей, у нас шесть раненых. Хуже всего выглядит воин с ранением в живот, мы положили его в дальней части. Остальные пострадали весьма незначительно, хотя у некоторых весьма серьёзные ссадины и порезы. — Он глубоко вздохнул. — Я отправил гонца военачальнику.

Я кивнула, быстро подсчитывая. Первым делом нужно позаботиться о ранении в живот. Мы с Гилом собрали воду и ткань, и я отправила паренька справиться с более лёгкими случаями. Атира не спала, но только приподнялась на подушках — сильнее она двигаться не могла. Я отправилась в дальнюю часть палатки, опасаясь увидеть худшее.

Двое воинов стояли перед корчащимся на койке мужчиной. Один выглядел знакомо под шлемом, но моё внимание было устремлено только к раненому. Окровавленными руками мужчина сжимал рукоять кинжала, торчащего в паху. Кровь просачивалась между пальцами. Я проглотила ком в горле. Ох, Богиня, он плох.

Я опустилась на колени у койки и поставила около себя воду и ткань.

— Я целитель, позвольте мне помочь вам. — Я потянулась, пытаясь убрать руку с оружия и хорошенько рассмотреть рану. — Осторожно, осторожно.

Я убрала руки мужчины и стала ощупывать…

Не было никакой раны. Была кровь, но не рана. Проткнув броню, кинжал лёг плашмя. Я в удивлении подняла голову и узнала эти глаза.

— Арнит?!