Военный врач. Хирургия на линии фронта

С огромным трепетом и все еще стоящими дыбом на затылке волосами я взялся за скальпель. Осторожно прижал лезвие сбоку к голове женщины, отделил кожу и нижележащие ткани черепа, взял бур и встал в стойку, чтобы начать сверлить, ожидая увидеть фонтан крови, когда попаду в гематому. Никакой крови, однако, не было. Спустя какое-то время я взял бор и принялся расширять отверстие, все еще надеясь сорвать джекпот. Теперь я уже отчетливо видел твердую мозговую оболочку, и она была белой – здесь тоже не было крови и ни следа экстрадуральной гематомы.

– О нет, – помню, подумал я. Что же мне теперь делать?

В довершение всего рентгенолог наклонился над моим ухом и прошептал:

– Дэйв, Дэйв – с другой стороны!

Я просверлил голову не с той стороны.

Борясь с предчувствием неминуемой катастрофы, я сделал глубокий вдох, быстро обошел тело, встав с другой стороны головы, и повторил только что проделанную процедуру.

И снова никакой экстрадуральной гематомы. Вместе с тем у твердой мозговой оболочки был явный синюшный оттенок, указывавший на то, что на самом деле передо мной была субдуральная гематома. Она тоже может образоваться при сильной травме головы, только кровь вытекает не из артерии, а из вены, стремительно заполняя пространство между мозгом и твердой оболочкой. Мне было видно кроваво-синюю студенистую массу, указывавшую на то, что это была темная венозная кровь, а не ярко-алая артериальная. Я, как полагается, прижег твердую оболочку мозга каутером[21] и сделал еще один разрез. Наконец брызнула долгожданная струя крови, окропив мои брюки и ботинки.

В считаные секунды пациентка пошла на поправку: кровяное давление, до этого заоблачно высокое, стало падать, а дыхание – приходить в норму. Я настолько воодушевился, что проделал еще одно отверстие и смыл весь кровяной сгусток солевым раствором. Пока я это делал, зашел Питер, увидел, чем занимаюсь, и мы вместе закончили операцию, после того как он провел краниотомию, удалив значительную часть черепа, чтобы обнажить мозг и остановить кровотечение.

Помню, когда мы закончили, меня переполняло чувство абсолютной радости и озарения. Это было первое из двух откровений на заре моей карьеры. С того момента я уже не сомневался, что хочу стать хирургом.

Я БЫЛ ПОРАЖЕН ТЕМ, КАК ПРОСТОЙ АКТ ХИРУРГИЧЕСКОГО ВМЕШАТЕЛЬСТВА СПОСОБЕН ВЫТАЩИТЬ ЧЕЛОВЕКА С ТОГО СВЕТА.

Прежде же всего я почувствовал силу. Первым ее проявлением стал мой звонок, когда мне удалось отстоять право у профессора хирургии провести операцию, потому что моя была важнее, но это не шло ни в какое сравнение со спасительной силой хирургии, способной с помощью определенных методик разрешить или предотвратить последствия возникшей физической проблемы.

«Вот в чем, – подумал я, – и состоит вся суть. Вот чему я хочу посвятить свою жизнь».

Кроме того, этой был мой первый урок по поводу того, насколько важно быть решительным. Хирургу зачастую приходится принимать быстрые и четкие решения, и порой, разумеется, ставки невероятно высоки – может буквально стоять вопрос жизни и смерти. Теперь же я знал, что у меня есть все необходимое, чтобы действовать эффективно и отстоять свою точку зрения. Это придало мне сил.

После случившегося я был на седьмом небе от счастья и около часа ночи улегся в кровать с чувством, которого никогда прежде в жизни не испытывал. Это было чуть ли не божественное откровение.

Примерно час спустя меня вызвали снова, чтобы поставить на место выпавшую капельницу, и реальность вернула непревзойденного хирурга с небес на землю.

Второе откровение случилось два года спустя. Узнав, что я сдал итоговый экзамен и стал членом Королевской коллегии хирургов, родители повели меня в манчестерский ресторан отпраздновать, после чего мы пошли в кино. Отец, с которым я на тот момент был очень близок, уже видел этот фильм, но был от него в таком восторге, что хотел, чтобы я тоже его посмотрел. Увиденный в тот вечер фильм произвел на меня огромное впечатление.

«Поля смерти» – это история страшной гражданской войны в Камбодже между правительственными войсками и коммунистическими красными кхмерами. Камбоджийский журналист и переводчик Дит Пран спасает жизнь американскому журналисту Сидни Шанбергу после их ареста красными кхмерами. Некоторое время спустя во французском посольстве в Пномпене, куда были эвакуированы все иностранцы, предпринимается попытка спасти и Прана, поскольку всех образованных камбоджийцев арестовывали и убивали в рамках политики этнических чисток нового режима под названием «Нулевой год». Между тем попытка сделать ему западный паспорт терпит неудачу, и Прана отправляют в концентрационный лагерь, где он притворяется неграмотным. Совершив побег, он обнаруживает тысячи тел людей, убитых кровавым режимом.