ВоенТур 3

— Не знаю, так решили в штабе корпуса. Скорее всего потому, что накануне, 27 июня немецкие войска прорвали Слуцкий УР и по шоссе стремительно наступали на Бобруйск.

— Ясно. А где эта деревня, что не могу найти… — шуршал я листами карты.

— Найди Бобруйск, а от них шестьдесят километром на запад.

— Ага… Нашел…

— Уже после войны я выяснил, что тогда не только наш батальон выбросили на машинах к Старым Дорогам, а всю двести четырнадцатую… И не просто так, контрударом вместе с частями 4-й армии разгромить двигавшегося на Бобруйск врага. По тем документам, которые я смог изучить после войны, части корпуса в ту тревожную ночь, вывезли со складов в район леса в 8–10 км от Пуховичей, все, что можно было погрузить в имеющиеся машины и прицепить к ним: артиллерию, часть боеприпасов, продовольствие. Корпус не имел лошадей по своему штату, а автомашин было очень мало, поэтому часть имущества осталось на складах. Из района сбора две бригады, седьмая и восьмая направились к Березине, а наша, как ты уже знаешь к Старым Дорогам. Седьмой бригаде была поставлена задача прикрыть направление Березино — Могилев, мост через Березину был подготовлен к взрыву. Восьмой бригаде была поставлена задача не допустить прорыва немцев в направлении Свислочь — Могилев.

— Объясни, если прикрывать направление Березино — Могилев мне понятно, какой резон прикрывать Свислочь — Могилев?

Наклонившись над моей картой, он пояснил:

— У тебя нет нужного листа. В самой Свислочи была переправа через реку, а совсем рядом километрах в пяти, вниз по течению был железнодорожный мост, на ветке Осиповичи — Могилев.

— Тода понятно.

— Уже точно не помню, но числа третьего, в полдень, противник смог обойти левый фланг 100-й дивизии генерала Руссиянова и отходившей к Березине от Минска, вместе с ней 161-й стрелковой дивизии, и мелкими группами танков и мотопехоты просочиться в район Березино, к переправе.

Первые попытки гитлеровцев прорваться к мосту были отбиты десантниками семерки. Бой не утихал весь остаток дня и всю ночь. По воспоминаниям ветеранов неразбериха в районе Березино была невообразимая. Чтобы не допустить захвата моста противником, его взорвали. Но перед этим противнику удалось несколькими группами переправиться на восточный берег и вклиниться в промежутки между районами обороны подразделений воздушно-десантной бригады. Утром 4 июля бригада контратакой попыталась сбросить немцев с захваченного плацдарма, однако была встречена мощным огнем. Контратака была неудачная и к исходу дня подразделения пришлось отвести на рубеж реки Клева.

Я снова зашуршал картой:

— Погоди, погоди… — Найдя на карте название реки, на глаз прикинул на сколько отошла бригада, — получается отошли на три километра?

— Да, как ты понимаешь обороняться за водной преградой легче.

— Согласен.

— В районе Свислочи, где оборонялась восьмая бригада, несмотря на поддержку 122 КАП, немцам удалось захватить плацдарм на Березине на пару дней раньше.

— Это что же получается, что мы тут спокойно сидим на жопе, а нас опять обходят?

— И не просто обходят, а опять готовят «двойные клещи»!

— Есть идеи?

— Ехать в штарм-13 и предлагать помощь.

— Только сначала разберемся с более грозным противником…

— Что не знаю?

— Да знаешь ты его… Банно-прачечный отряд!

— Это да… Думаешь договоришься?

— А другого выхода у нас нет!

К девушкам мы попали в разгар обеда. Все таки женщины всегда остаются ими. Большая палатка отведенная под столовую была красиво оформлена, белые скатерти, накрахмаленные салфетки, тарелки вместо котелков, одним словом — сплошная красота. Единственное, что портило общее впечатление — это неприятный запах, идущий от котлов, в которых вываривалась стирка. Мгновенно все разговоры стихли, и все повернулись в нашу сторону.

— Здравствуйте девушки, здравствуйте красавицы! Гостей принимаете? — Но прием оказался крайне холодным. Поэтому мы без лишних слов уселись за длинным столом.

К нам сразу подошла женщина, на ней было скромное темное платье. В руке она держала букетик полевых ромашек, похожий на с озвездие. Когда она улыбнулась, я непроизвольно кивнул, усмехнулся в ответ и обомлел. Ее губы двигались, но я почему-то не мог разобрать слов, хотя они были совершенно отчетливо слышны… Эта женщина, была теплой, мягкой, даже нежной. И еще необыкновенно красивой. А когда увидел ее глаза — зеленые с поволокой, как у лани, понял что настал пипец котенку.

В себя пришел от довольно чувствительного тычка Нечаева.

— Командир, ты кушать будешь?

— Да нет… — И увидев взлетевшие от удивления брови, добавил, — мне бы с девушками поговорить.

— Сейчас они закончат обедать и поговорите. Может быть холодного кваса?

— О-о-о!!! Это было бы очень кстати…

— Минуточку…

Я был готов отдать самое дорогое на отсечение, но вторыми «девяносто» она виляла цинично и преднамеренно. Мы с дедом Павлом, только и смогли, что молча скосить друг на друга глазами, так ка всеми своими фибрами чувствовали, что за нашей реакцией на эту провокацию внимательно следят несколько десятков пар глаз.