Воевали мы честно

В январе 1945 года в полк пришла новая техника. Вместо танков мы получили самоходные орудия СУ-152. Это были прекрасные могучие машины, но применялись они по-дурному. Самоходные артиллерийские полки действовали, как правило, из засад и укрытий. 152-миллиметровые снаряды могли поразить любую цель. А у нас эти машины стали применять как танки. Неповоротливые, с небольшим запасом снарядов, ведущие огонь с места, они становились прекрасной мишенью во время атаки. В это время отменили должности политруков. Офицеров быстро переучили. Экипажи самоходок пришли к нам с командирами и водителями — бывшими политруками. Крепко подкованные идейно, они не имели боевого опыта и не спешили покидать подбитые машины, сгорая целыми экипажами. После того как все СУ-152 были быстро уничтожены, нам прислали новые самоходки СУ-122. Несколько боев, и тот же результат. После этого мы снова получили танки КВ.

Бои шли в районе поселка Ауце. Здесь же были населенные пункты Яунауце и Яунауцес. Большие потери понес взвод автоматчиков. Как всегда, ночью, автоматчики понесли пищу танкистам. Возвращаясь обратно, попали под обстрел. Двое из бойцов бросились в ближайшую воронку, а остальные укрылись в оказавшейся поблизости землянке. И именно в эту землянку попал снаряд. Восемь находившихся в ней автоматчиков погибли. В следующую ночь нести пищу танкистам было некому, и послали всех, кого только смогли найти. Вот и нашему экипажу пришлось закинуть термоса с кашей за спину и вместе с другими товарищами отправиться на передний край. Шли густым лесом. Время от времени тропу освещали взлетавшие ракеты. Накормив несколько экипажей, мы подошли к очередному танку. Емельянов сбросил с плеч на землю термос со щами и тут же раздался взрыв. Термос взлетел на воздух и, зацепившись ремнями за ветки, повис на дереве. Из развороченного дна выливались остатки щей. Оказалось, термос встал на противопехотную мину. Хорошо, что никто из нас не пострадал. Накормив танкистов, мы вернулись обратно. Через несколько дней автоматчики получили пополнение.

В автоматчики был переведен заряжающий одного из танков. Звали его Игорь. Он не поладил с командиром, и офицер выгнал его из экипажа. Игорь очень переживал и чуть ли не позором считал свою новую службу.

Игорь был веселый, остроумный парень из Одессы. Он знал много анекдотов и песенок. Мы успокаивали его, уверяя, что на новом месте будет ничуть не хуже. Очень скоро он в этом убедился сам. Во время очередной атаки танк Игоря был подбит. Машина сгорела вместе со всем экипажем. Прошло несколько дней. Автоматчики снова понесли пищу и не смогли найти один из танков. Оставшийся без питания экипаж по радио выразил свое возмущение. Начальство передало это недовольство бойцам взвода. Автоматчиков обвинили в том, что из-за трусости они не добрались до танка. Игорь не стерпел обиды. Схватив термос, он один пошел на передний край и не вернулся. На следующую ночь его нашли в лесу. Он погиб, попав под минометный обстрел.

Мы с Николаем Индюковым шли по дороге. Навстречу нам трое конвоиров вели колонну из тридцати пленных немцев. Рядом шла молодая женщина с грудным ребенком на руках и громко, в голос плакала. Она кричала: «Ой, ты, родненький мой! На кого же ты меня покидаешь?! Охтеньки! Охтеньки! Да как же я без тебя жить-то буду?! Охтеньки! Охтеньки!». И тут она бросилась в середину колонны. Одной рукой прижимая ребенка, другой обняла одного из немцев, низенького худого солдатика. Немец смущенно оглядывался кругом. Конвоир бросился к женщине и, выдернув ее из колонны, толкнул прикладом: «Ах ты, сука фашистская! Навязалась на нашу голову!». Женщина опять затянула свои причитания. Мы поинтересовались, что происходит. Оказалось, что бабенка пригуляла от немца ребенка. Когда фашистов погнали из-под Ленинграда, она из Новгорода пошла следом за своим отступавшим фрицем. И теперь, уже в Курляндии, продолжала тащиться за ним, угоняемым в плен. Колонна ушла вперед, но еще долго был слышен плач и причитания этой несчастной женщины.

Начальник связи на нашем фургоне поехал зачем-то в тыл. По дороге на контрольно-пропускном пункте машину остановили, к чему-то придрались, и наш старенький, прошедший огонь и воду фургон был конфискован из-за технической непригодности. Через несколько дней мы получили новый маленький микроавтобус. Установили в нем свою SCR-ку и продолжили воевать.

Получая письма от отца, я обратил внимание на даты на почтовых штемпелях. Получалось, что письма приходят на второй или третий день после отправления. Значит, отец был где-то совсем рядом. Это предположение вскоре подтвердилось.