Воевали на «гробах»! Упадок в танковых войсках

Особое внимание Павлов уделил подготовительному этапу операции, на который отводилось 2 – 3 дня. Много правильных слов было им сказано о необходимости чёткой постановки задач, тщательной разведки с привлечением авиации и всех технических средств, изучения местности, организации взаимодействия и непрерывной связи, скрытности и маскировке: «Первый этап охватывает настолько большую сумму вопросов, требует настолько практического разрешения этих вопросов и настолько важен, что без него совершенно немыслимо проведение ответственного второго этапа, т.е. собственно ввода корпуса в прорыв». Жаль, что, когда дошло до настоящего дела, ничего у Дмитрия Григорьевича не получилось. Во-первых, мешал неприятель, во-вторых, доклад выветрился из памяти.

В прениях большинство ораторов на разные лады развивали мысль о том, что таких мощных корпусов надо иметь как можно больше.

Таким образом, по взглядам советского военного руководства, мехкорпуса представляли собой основное ударное средство сухопутных войск. Корпуса предусматривалось использовать в наступлении в качестве подвижных групп для развития наступления на большую глубину. Они должны были вводиться в прорыв, совершённый стрелковыми войсками, либо самостоятельно прорывать слабую оборону противника, а затем совместно с воздушно-десантными войсками при поддержке авиации развивать тактический прорыв в стратегический. Главными задачами мехкорпуса при действиях в оперативной глубине являлись разгром резервов противника, и в первую очередь его подвижных соединений, нарушение управления и деморализация всего тыла вражеских войск на данном направлении, захват важных рубежей и объектов, овладение которыми обеспечивает наиболее быстрое достижение цели операции.

При этом советские стратеги делали вид, что немцы ничем особенным их не удивили, а тактику применения мехсоединений у нас же и переняли: «Немцы ничего нового не придумали. Они взяли то, что у нас было, немножко улучшили и применили». Генерал Г. К. Жуков, после Халхин-Гола вышедший в большие военачальники, на донесении, обобщавшем опыт Французской кампании, недрогнувшей рукой начертал: «Мне это не нужно».

Доклад командующего войсками Московского военного округа генерала армии И. В. Тюленева был посвящён нюансам организации армейской оборонительной операции, возможность которой на отдельных второстепенных направлениях всё-таки допускалась, но даже в этом случае «характер действий сил обороны должен быть пропитан идеей наступления». В качестве самого яркого примера активной оборонительной операции генерал привёл оборону Царицына, «которой руководил великий Сталин». Впрочем, самое главное Тюленев сказал вначале: «…мы не имеем современной обоснованной теории обороны, которую могли бы противопоставить современной теории и практике глубокой армейской наступательной операции». Разве что поставить в оперативной глубине «свободный механизированный корпус», используя его для нанесения контрударов по прорвавшимся группировкам противника.

Вопрос о стратегической обороне или оборонительных действиях в масштабах фронта даже не ставился. Ведь товарищ Сталин сам планировал историю, и нападение Германии (других вероятных противников в Европе к этому времени не осталось) на СССР в этих планах не предусматривалось.

В последовавших после совещания оперативных играх на картах отрабатывались прорывы и охваты на землях Южной Польши и Восточной Пруссии.

Сталин, внимательно следивший за ходом «научных изысканий», подбирая себе «гинденбургов», чётко обозначил свои предпочтения: Павлов получил звание генерала армии, Жуков – крепкий командир дивизии с тремя классами церковно-приходской школы, органически ненавидевший штабную работу, топографическую карту считавший плоскостью, на которой удобно рисовать планы сокрушительных ударов, был назначен начальником Генерального штаба.

В первой половине февраля Георгий Константинович представил правительству новую схему мобилизационного развёртывания, получившую наименование «Мобплан № 23». Разработка его была связана с тем, что по существовавшему мобилизационному плану уже были развёрнуты войска как во время частичной мобилизации в семи военных округах в сентябре 1939 года, так и во время необъявленной войны с Финляндией. Значительное количество войск переместилось в Прибалтику, в западные районы Украины, Белоруссии и Молдавию, а это – новые границы, территории, ресурсы, призывные контингента. Среди всего прочего, «учитывая количество танков в германской армии»(?), план предусматривал развёртывание ещё 21 механизированного корпуса. Кроме того, кавалерийским дивизиям полагались танковые полки, а воздушно-десантным корпусам – отдельные танковые батальоны. Для обеспечения всех этих формирований Тимошенко и Жуков затребовали 36 879 танков, 10 679 бронеавтомобилей и миллион танкистов!

Так и появились на свет 16,6 тысячи танков «только новых типов», которых не хватило, чтобы разбить немца прямо на границе.