Воевода

Волна холодной сырости коснулась ее щеки, и она встрепенулась, совершенно приходя в себя. Только теперь она заметила, что вместо черного бархата тьмы их окружает серый шелк раннего утра. Их кони, не чувствуя узды, брели наугад, ведомые одним лишь своим звериным чутьем, дарованным им заботливой Матерью-Природой вместо хитрой сообразительности человека. Но то, что при первом взгляде кажется низким инстинктом или чутьем, лишенным мудрости и расчета, есть всего лишь недоступный нашему пониманию потаенный смысл, впечатанный в подсознательную память существа. Так и движение лошадей без понукающей воли человека только казалось бессмысленным перемещением, а на самом деле это был кратчайший путь к ближайшей низине, пахнущей сочной травой, где средь жаркого лета еще сохранилась ее зеленая свежесть, и куда естественно было стремиться всякой твари, уважающей подножный корм.

Из этой-то низинки, еще невидимой в утреннем сумраке, и набежал сырой холодок тумана, студивший теперь и без того бледные щеки Руськи.

Боярышня огляделась вокруг. Вместо ровной степи сквозь туманную дымку маячили темные спины холмов, плавно изгибавших свои могучие покатые спины, словно застывшие земляные волны. Именно эти холмы и накопившаяся усталость делали своевольный путь коней подобным извилистой линии. Река дымящегося тумана медленно надвигалась на беглецов снизу, готовая вот-вот совсем все поглотить.

Руська посмотрела на отрока глазами, полными сомнений и удивления. Весь рассказ про Черного Князя казался ей страшной выдумкой, в которую не хотелось верить, но внутренний голос шептал ей прямо в леденеющее от ужаса сердце, что все это правда.

– А откуда ты все это знаешь? – пролепетала она наконец.

– Я и не знал этого, – эхом отозвался отрок. – Я знал только, что есть скала, внутри которой спит Черный Князь, и тот, кто его разбудит, обязательно умрет, ибо Черный Князь должен наказать того, кто нарушит его покой и заставит его снова страдать. А другого наказания, кроме смерти, у него нет. Так мне когда-то говорил отец.

– Как же ты все это рассказал? – не унималась Руська.

– Не знаю, сам не знаю. Словно вспомнил давно забытое, словно и не мои уста все это сказали, – вздохнул молодой воин. – Мне даже кажется, что и не я это говорил вовсе.

– Не ты? – ухмылка скользнула по губам девушки от невольных мыслей, что их единственный защитник, кажется, сошел с ума.

– Да нет же! – сердито выкрикнул Провид, словно прочитал ее мысли. – Нет, со мной все в порядке. Просто, – он на секунду запнулся, – я думаю, что сам Черный Князь через меня говорил. Он уже не может сам что-либо сказать людям и очень боится забвения, ибо чувствует, что теряет свою силу, когда память о нем слабеет.

– Значит, он призрак, если сила его в людской памяти, – вдруг успокоившись, уверенно заключила Руська, – мне ведун рассказывал, что это те, кто застрял между Навью и Явью, и им просто надо помочь завершить свой земной путь, чтобы их души смогли вновь когда-нибудь явиться в мир Яви.

– Просто помочь, – передразнил отрок, – вот, как явится Черный Князь, будет тебе просто.

– Не явится, – девушка задорно блеснула глазами. – Время призраков – это ночь, а сейчас уже утро.

И вправду, черный факел ночи почти совсем догорел, и остатки тьмы стекали под покровом тумана на дно оврагов и земляных расселин, прячась в тени кустов, деревьев и валунов. Боярышня оглянулась на бледно-серое предрассветное небо и, собравшись с духом, дотронулась до руки отрока:

– Смотри-ка, скоро совсем рассветет, еще немного, и Ярило бросит свое огненное копье в край земли, чтобы открыть путь Свету. Ты же сам сказал, что говорил за Черного Князя. А раз он не может говорить сам, значит, он из мира Нави. Пришедшие оттуда совершенно не выносят солнечного света, я это знаю точно. Так что никакой Черный Князь к нам не придет!

Провид оглянулся на полоску светлеющего неба, и лицо его прояснилось. Спина выпрямилась, умные цепкие глаза воина быстро скользнули по туманным бледным силуэтам тянувшихся вокруг холмов.

– Надо осмотреться, – бросил он коротко и направил коня к вершине холма, поднимавшему свою длинную горбатую спину по другую сторону реки тумана, медленно текущей по дну извилистой низины.

Девушки последовали за ним. Они быстро поднимались вверх. Но едва они выехали на вершину холма, как тут же увидели впереди, совсем недалеко, на гребне другого такого же холма четкие силуэты всадников.

– Назад! – сдавленным полушепотом выкрикнул молодой воин, резко поворачивая и пришпоривая коня.

Девушки, как испуганные птицы, метнулись за ним следом. Они снова нырнули обратно в медленное кипение серой туманной реки. Все это они проделали так быстро, что кто-нибудь, случайно увидевший их со стороны, принял бы мелькнувшие тени за блуждающие призраки степей, рожденные в уставшем мозгу путника, утомленного долгой и однообразной дорогой.