Воевода Константин

Муравей, чьи внушительные габариты не уступали размерам годовалого теленка, медленно привстал, осторожно выглянул за борт и замер потрясенный развернувшейся перед ним панорамой.

Все случилось, как и предсказывал капитан: аэростат действительно набирал высоту, огромный оазис стремительно мельчал и превращался в разноцветный лоскут, а окружавшая его со всех сторон пустыня становилась ровной как стол и спешно убегала за горизонт.

Вскоре и поселок, и примыкающие к нему поля уже напоминали оброненный платок кочевницы, нелепо пестревший средь бескрайних песчаных просторов.

Восторженно созерцая все это великолепие, холодное, и рациональное сознание насекомого, привыкшее все подгонять под строгие математические формулы, впервые получила ощутимую пробоину ниже ватерлинии и героически пошло ко дну:

«Да! Когда-то мы были почти что всесильны! Но наступили времена великих потрясений и наложенные после них запреты больше не позволили нам проверять свои теоретические выкладки на практике. Столетиями наша цивилизация из поколения в поколение была вынуждена лишь передавать накопленные знания и тщательно скрывать свое могущество от людей. И вот теперь у нас впервые появилась зыбкая надежда хотя бы частично вернуть свое былое величие!».

Озаренный этими мыслями муравей настолько проникся важностью наступившего момента, что теперь благоговейно помалкивал и задумчиво шевелил усами.

Ярославцева же напротив, обуяли эмоции:

– Ух, ты! Вот это красотища! – восторженно воскликнул он. – Да уж, брат, это вам не планеты мозговыми усилиями с места на места передвигать!

– Неужели мы летим?! – задумчиво просвистело насекомое.

– Не понял? – искренне удивился капитан. – Ты что, до самого последнего момента сомневался, что эта штуковина поднимется в воздух?

– Да! – честно ответил Месс, ибо не умел лгать. – И не я один. Просто мы очень долго не могли применить свои знания и постепенно стали утрачивать в них веру. Теперь-то я понимаю, почему для возрождения Запретного города нам как воздух был необходим лучший представитель рода людского. Только вы, с вашим сумасшедшим авантюризмом, безоглядной любовью и непомерными амбициями способны на осуществления подобного рискованного предприятия. Сами же мы, ни за что бы, не отважились на эту экспедицию! В лучшем случае наша цивилизация, поднакопила бы сил, подняла восстание, перебила всех людей, наплодила солдат и попыталась бы силой пробиться через тараканьи гнездовья.

– Стой, стой, погоди! – нутром почуял неладное Ярославцев. – Сейчас мы одни, и нам не перед кем красоваться. Ты же сам мне все уши прожужжал о том, что только человек и муравей, смогут преодолеть лазерную и сенсорную защиту вашей гребанной горы. А «Великий Оракул» и вовсе запрограммирован на общение с людской особью. Любое другое разумное существо не добьется от него ни звука.

– Совершенно верно. Но эти суждения взяты из «Святого трактата о Муравьиной горе», который с научной точки зрения является красивой и, ни чем не подтвержденной легендой. Ни один из моих современников не был там, а я не стану утверждать того, чего не видел собственными глазами. И поэтому нам, в данной ситуации, остается лишь верить в древнее сказание и робко надеяться на успех.

– Ах, ты?! Теоретик хренов! – Едва не задохнулся от возмущения капитан – Дать бы тебе промеж глаз твоих бесстыжих! Да так чтоб из них искры в разные стороны полетели! Вот теперь я понимаю, чего так опасались Великие Творцы, и почему не позволили вам полностью заселить эту Вселенную. Насмотришься на ваши протухшие рожи, и впору самому в петлю от тоски залезть.

– И что мы будем делать дальше? – невозмутимо поинтересовался Месс, на всякий случай, отступив в дальний угол гондолы.

– А дальше ты, назначаешься на моем судне коком, и еще следишь за личинкой королевы. Я же беру бразды правления аэростатом на себя и осуществляю общее руководство экспедицией. Вопросы?

– Мы двинемся к центру пустыни?

– Нет! Мы не двинемся! Мы понесемся туда на всех парусах! А теперь заткнись и приступай к выполнению своих обязанностей. Мало того, что я зол как собака, я еще и голоден как пробудившийся после спячки таракан.

– Слушаюсь Главнокомандующий! – подобострастно пискнул муравей, а Костя, демонстративно не обращая на него внимания, занялся определением сторон горизонта.

По мере набора высоты аппарат начал часто менять направление своего полета и ему предстояло выбрать самое оптимальное, чтобы как можно быстрее добраться до центра пустыни.

Пессимистические брюзжания Месса он пропустил мимо ушей, потому что достаточно хорошо изучил психологию своего членистоногого компаньона.

Даже самый безрассудный из них ни за что бы, не взялся за дело, если прогноз положительного результата составил бы менее девяноста процентов. И не удивительно, что нещадно «битые» в прошлом муравьи теперь досконально просчитывали каждый свой шаг. Их сверхосторожность была оправдана и имела под собой солидную основу!

В любом другом случае, и при другой динамике поведения они бы просто не выжили на зараженных радиацией планетах.