Воевода Шеин

   — Он бросился со спины на меня с кинжалом. Я извернулся и...

   — Убил его?

   — Да, ясновельможный пан. Всё произошло на глазах у шляхтичей.

Лев Иванович возбуждённо ходил по покою.

   — Завтра приедет в имение московский посол. Что я ему скажу?

   — То и скажите, что случилось. К тому же есть очевидцы, — ответил Михаил Шеин.

   — А не сватовство ли тому причиной? — спросил Шеина Сапега.

   — И сватовство. Я ведь отказал князю. Но говорить об этом — долгая история. Будет свободный час, и я поведаю, ясновельможный пан.

Доктор Льва Сапеги осмотрел князя Черкасского и признал рану не опасной для жизни. Княгине Кристине, которая была в покое во время перевязки, он сообщил:

   — Через две недели ваш гость выздоровеет, ясновельможная пани.

А на другой день, уже после полудня, на дворе имения появилась дорожная карета. Приехал русский посол Стас Желябужский. Лев Иванович, будучи послом в Московии ещё в царствование Василия Шуйского, встречался с Желябужским в Посольском приказе. Они пришлись друг другу по душе и теперь встретились как добрые знакомые. Между русским послом Желябужским и бывшим польским послом завязался откровенный разговор об отношениях между собой государей Польши и Руси.

   — Король Сигизмунд не принял моей верительной грамоты, — жаловался Желябужский. — Он ни в какую не хочет признавать царём Руси Михаила Романова. Считает, что его сын Владислав по-прежнему остаётся претендентом на московский престол.

   — Что я могу сказать, дорогой Стас, — отвечал Лев Сапега, — ведь не мы набивались с Владиславом на их царство. Московиты его звали.

   — Это верно.

   — Вот и пусть расхлёбывают свой кулеш, коль заварили.

   — Всё верно, и не будем об этом. Пусть государи сами разбираются. А я заехал к тебе, чтобы повидать воеводу Михаила Шеина. Ещё передать грамоту о вольности от плена на князя Димитрия Черкасского: выкупили его сродники.

   — Слышал о том. И князь Черкасский сейчас в моём имении. Да беда в том, что он ранен и не скоро, поди, сможет уехать из Польши.

Лев Сапега рассказал о событиях в имении, случившихся день назад.

Стас Желябужский хмурился при рассказе. Он был недоволен тем, что случилось, и даже выразил мнение, что Михаил Шеин всё подстроил с целью опорочить князя Черкасского. У него были основания так говорить в защиту князя. Отправляясь в Польшу выкупать Димитрия, Стас встречался с его братьями. Они не поскупились на то, чтобы отблагодарить посла, и благодарность надо было отрабатывать. Но в своём высказывании о Шеине посол был осторожен.

   — Одно скажу, ясновельможный пан: князь Черкасский сватался за дочь Шеина из благородных побуждений. Видимо, во всём виноват князь Горчаков, из молодых да ранний.

На другой день, встретившись с воеводой Шеиным, посол Желябужский увёл его в парк и там на свободе, вдали от чужих ушей, стал искать ума воеводы в вопросе о том, как поступить московскому государю в отношениях с Польшей.

   — Ты, воевода, уже три года в Польше и знаешь многое из того, что должен знать молодой царь. Ты же знаешь, что поляки его теснят. Он до сих пор не признан царём. Польша даже не приняла моих верительных грамот. Скажи, в чём дело, и я обязательно передам всё государю Михаилу Фёдоровичу. Это так важно.

Шеин слушал Желябужского внимательно и даже прутиком, который держал в руках, не размахивал. Понял он одно из попыток посла дознаться мнения воеводы: посол лил воду на чужое колесо. Он не хотел блага Руси, которой служил. Михаил весьма удивился, как Посольский приказ мог послать в Польшу поляка, в своё время отказавшегося служить родине.

И Михаил счёл за лучшее представиться перед Желябужским этаким простачком.

   — Я, господин посол, минувшие три года провёл в монастырской келье и ничего не знаю, что происходит между Польшей и Русью. И пусть меня царь простит за то, что я не могу дать ему каких-либо советов.

Желябужский даже обиделся на Шеина.

   — А вот это, воевода, ты напрасно делаешь. В Москве тебя считают более прозорливым и умным.

   — Там, господин посол, ошибаются, и, по-моему, лучше вам повидаться с митрополитом Филаретом, отцом государя. Ему-то сам Господь Бог повелит дать советы сыну.

   — И ты, воевода, знаешь, где находится Филарет?

   — Слышал, что в Мариенбурге, в замке. Да тебе, господин посол, лучше всего спросить об этом у канцлера.

Стас Желябужский счёл, что ему нечего делать в компании Шеина, и с лёгким поклоном ушёл в палаты Льва Сапеги.

Позже, будучи в Москве, посол Желябужский выложил главе Посольского приказа то, чего Шеин не говорил и не мог сказать. Но и в имении Льва Сапеги Желябужский попытался очернить Шеина.

Встретившись наедине со Львом Ивановичем, он попробовал настроить канцлера на то, чтобы тот как можно скорее выпроводил Шеина из своего имения.

   — Ясновельможный пан, мы с вами старые друзья, и по долгу друга я говорю, чтобы вы отправили Шеина поскорее в изначальное место, где его содержали как пленника.

   — Но, пан Стас, что тебя беспокоит? Чем он мне может повредить?

   — На вас обидится князь Черкасский за то, что вы приняли сторону Шеина, когда князь сватался к его дочери...