Воевода Шеин

Молодой царь Михаил Романов был доволен четвёртым и пятым годами своего царствования. Ему было чему порадоваться. Наконец-то после великой Смуты дела в державе пошли на поправку. И не напрасно в минувшем году он послал в Англию дьяка Андрея Зюзина. Посол сумел убедить короля Якова I помочь Руси. Правда, денег удалось выпросить взаймы немного, зато король Англии вместе с королём Голландии уговорили короля Швеции заключить с русским государством «вечный мир». И такой мир был заключён под Тихвином, в деревне Столбово. К тому же шведы вернули Руси Новгород, Старую Руссу, Порхов, Гдов и Ладогу — все с уездами.

Радовало сердце молодого царя и то, что русская рать побила под Москвой осенью восемнадцатого года польское войско, которое привёл королевич Владислав. Побила и его сторонника с лихими казаками — украинского гетмана Сагайдачного. Странным в отступлении казаков и поляков было то, что бежали они не в Польшу, а вглубь Руси к Троице-Сергиевой лавре. Царь Михаил велел воеводам преследовать врага и сам отправился с войском, намереваясь помолиться в лавре после изгнания королевича Владислава.

Но перед выездом за войском у царя Михаила случилась встреча. Подходя к карете, царь увидел дьяка Елизара Вылузгина, бывшего главу Разрядного приказа. Он держал за руку молодого боярского сына Ивана Шеина. Вылузгин с поклоном шагнул к царю.

   — Государь всея Руси, выслушай раба твоего.

   — Говори, батюшка Елизар.

   — Вот сын воеводы Шеина, который вместе с твоим батюшкой томится в польском плену. Помнишь ли его?

   — Как не помнить!

   — Так прошу твоей милости поместить Ваню Шеина в Посольский приказ к дьяку Андрею Ивановичу Зюзину. Даровит он к посольскому делу. Речь польскую и литовскую знает, читает и уставом пишет.

   — Ручательству твоему верю.

Царь внимательно посмотрел на Ивана. Тот был, может быть, на три года моложе царя, но уже ростом и статью взял, крутолобый, глаза тёмно-синие, спокойные, зоркие. Не робок: стоит перед царём — не трепещет. И подумал царь: «Посажу-ка я его в свою колымагу, расспрошу о Смоленске и о батюшке: может, что и слышал». Вылузгину царь сказал:

   — Ты, Елизар, позже отведёшь его в Посольский приказ моим именем. А пока он при мне побудет, в Троице-Сергиеву съездит. Садись-ка, Ваня, в колымагу.

Не думал, не гадал Ваня Шеин, что судьба такой крутой поворот сделает. Ещё день назад он слушал свою бабушку Елизавету и улыбался про себя. Эк выдумала она отправить его служить в Посольский приказ. Туда, по его мнению, берут только тех, кто семи пядей во лбу. Однако перечить бабке Ваня не стал и после полуденной трапезы отправился к дьяку Вылузгину, который, как сказала бабушка, всегда чтил его батюшку и многие советы давал.

Побаивался Ваня дьяков, слышал, что все они суровые. Но Елизар Вылузгин принял Ваню, как добрый дед внука.

   — Вот таким помню и твоего батюшку. Правда, он в кости был покрепче тебя. Да и то сказать, чуть ли не первый кулачный боец на Москве. Ну чего пришёл, говори?

   — Так бабушка послала. Сказала, что мне время пришло идти в Посольский приказ в посыльные. А порадеть за меня некому.

   — Ишь какая твоя бабка Елизавета мудрая: сразу и про радетеля вспомнила. И что же, в послы думаешь податься?

   — Так науку надо вначале одолеть, батюшка Елизар.

   — Но почему тебе захотелось в Посольский, а не в Разрядный? Воеводой был бы, как батюшка.

   — Так батюшку из полона, может, выручу.

   — Верно говоришь. Их надо выручать. Сотни россиян у поляков чахнут. Что ж, чем могу, тем и помогу. Теперь слушай с вниманием. Сейчас ты пойдёшь на Колымажный двор. Найдёшь царского конюха Власия Панкрата и спросишь моим именем, куда завтра государь поедет.

   — Только и всего?

   — Да. Но важнее вот что: спроси, в какую пору выезжать будет. Ежели скажет: «Чуть свет», — нам с тобой то и нужно. Теперь ступай.

Ваня Шеин был лёгок на ногу: примчал от дома дьяка до Колымажного двора, что близ Крымского моста, не переводя дыхания. Но в воротах его остановил страж. Низенький, плотный, сказал строго:

   — Куда летишь, коломенская верста?!

   — Так я к дядюшке Василию Панкрату. От дьяка Вылузгина.

   — От него можно. Вон конюх стоит, так у него и спроси, где Власий. Да помни: не Василий, а Власий.

Ваня Шеин нашёл Власия в стойле, возле молодой белой кобылицы, такой красивой, что застыл от удивления. Власий протирал её бархатным полотенцем. Это был могучий дядя, борода закрывала грудь. Ваня застыл возле стойла и долго смотрел, как великан с любовью протирает атласные бока и спину белой кобылицы. Власий давно заметил «молодца», но ждал, когда его позовут. Налюбовавшись кобылицей и конюхом, Ваня сказал:

   — Дядя Власий, я к тебе от дедушки Елизара.

   — Чего ему?

   — Так хочет знать, когда царь-батюшка завтра выезжает.

   — Всё не угомонится старый Елизар. А тебя как кличут?

   — Ваней.

Власий подошёл к Шеину, положил руку ему на плечо, весомо сказал:

   — Дьяк Елизар отроков ко мне не присылает. Ты молодой муж Иван, вот и будь им. Да передай дьяку Елизару: чуть свет. Теперь иди.