Воевода Шеин

Процессия поднялась на Соборную гору, колокола благовестили, и у Михаила на душе стало отрадно. «Ради смолян не пожалею живота», — подумал он. Между тем архиепископ Сергий привёл всех к Мономахову храму. Врата его были открыты, в нём горели свечи, лампады, а на клиросе пел хор певчих. Началось богослужение. Михаил и Матвей встали близ амвона, а за их спинами возник Анисим. На его лице светилась довольная улыбка: удалась затея. Да и не напрасно. Пусть знает Смоленск, что на воеводство приехал большой воевода!

После молебна в палатах князя Горчакова была трапеза, на которой князь познакомил смоленских вельмож с новым воеводой и зачитал им подорожную грамоту Разрядного приказа, где от имени царя всея Руси Василия Ивановича Шуйского было сказано, что Михаил Шеин поставлен главным воеводой в Смоленске, а в его товарищах князь Матвей Горчаков.

И все выпили за здравие нового воеводы и пожелали ему «править в мире и правде многие лета».

Чуть позже, когда собравшиеся выпили по второй и по третьей чаре первача, начались буйные разговоры, и из них Шеин понял, что на Смоленской земле не будет мира, а вот правда… Так это в его руках править по правде.

— При таком положении Смоленска и ввиду жестоких событий вокруг Москвы тебе воевода Михайло Борисыч, надо быть сильно настороже. У наших порубежных жителей, смоленских и литовских, случаются частые ссоры и сбруя звенит. Да вот как поедем по волостям, много чего увидишь. А пока, Михайло Борисыч, тебе надо отдохнуть, — закончил беседу князь Горчаков. — Палаты воеводские ещё не приготовлены, так ты у меня располагайся.

Князь Матвей Горчаков пришёлся по душе Михаилу. Невысокий, сухощавый, с маленькой круглой, уже в седине, бородкой, с большими серыми глазами и плавным голосом, он навевал покой и тишину мирной жизни. Но вот же стоял при воеводах в товарищах и помогал им править не только мирные дела, но и ратные. Вскоре Шеин и Горчаков сошлись во взглядах на порубежную жизнь и вместе потянули «лямку» воеводских дел.

Благодаря князю Горчакову у Шеина возникла оживлённая переписка с велижским старостой гетманом Александром Гонсевским и оршинским старостой гетманом Андреем Сапегой. В этой переписке Михаил Шеин убеждал старост прекратить всякие набеги на порубежные русские селения Порецкой и Шучейской волостей. Эта переписка помогла укрепить добрососедские отношения. Но Андрей Сапега «со слезами на глазах» писал Михаилу Шеину, что именитые польские паны вторгаются в Московское государство самовольно и он, староста, не имеет силы остановить их. И всё-таки благодаря переписке с Андреем Сапегой и Александром Гонсевским, о которой в Польше знали многие, лето 1608 года прошло без каких-либо порубежных столкновений, и в октябре Михаил Шеин отважился вызвать в Смоленск Марию с детьми.

К этому времени Сильвестр выполнил просьбу Михаила, и в Смоленск прибыли его побратимы по Пронску и Мценску, по схваткам под Москвой с отрядами Ивана Болотникова. Михаил был рад Нефёду Шило, Павлу Можаю, Петру и Прохору. С ними было ещё семь отважных костромичей, которых нашёл Сильвестр. Вскоре же всем им нашлось достойное дело. На другой день по приезде Нефёда Шило с сотоварищами Михаил Шеин, встретившись с князем Горчаковым, попросил его:

— Ты, княже, помоги мне вот в чём. Примчали к нам служить костромичи-звероловы. Они нам очень будут нужны, но их надо научить польской речи. Найдёшь для них способного дядьку?

— Найду, боярин. Есть у меня смоляне, которые бойко лопочут по-польски и обиход знают.

— Вот и славно. Да пусть упорно учат. Казны не пожалею, оплачу. Одиннадцать человек их, а старшим над ними Нефёд Шило.

В эти же благодатные дни ранней осени Михаил послал Анисима и Якова в Москву за Марией и детьми. Это не было случайным побуждением — видеть близ себя Марию и детей. Прислал ему Сильвестр через Нефёда Шило предупреждение, говорил в нём: «Твой недруг князь Димитрий Черкасский теперь в стане Тушинского вора. Так ведомо мне, что Димитрий грозился умыкнуть Марию с детьми». Не внять совету названого отца Михаил не мог и поэтому наказывал Анисиму:

— Моих ты обязательно доставь. А Глашу свою от моей матушки не отрывай.

— Ладно, батюшка-воевода, всё так и сделаю. Понимаю же.

Однако в день отправки Анисима в Москву в Смоленской земле был нарушен покой. Поляки вновь ворвались в Порецкую волость и учинили там разбой. Шеин решил отправить к Гонсевскому и Сапеге своего посланника. Без совета с князем Горчаковым это не обошлось. Когда Михаил выразил свои мысли князю Матвею, тот ответил:

— Дело это благое, и я могу тебе показать человека, кто справится с твоим поручением.

— Давай, княже, не откладывай исполнение в долгий ящик, присылай своего человека, сделай ему напутствие.

В эту пору у Михаила был уже некий воеводский приказ, где служили дьяки, учитывающие ратных людей, имущество, корм, боевой припас — всё, что обеспечивало защиту крепости. Был у Шеина и воеводский покой в приказе, где он принимал горожан.